Главы из книги "Afghan guerilla wrfare in the words of the mujahideen fighters"
взято с artofwar.net.ru
Об авторах: Ахмад Джалали - бывший полковник афганской армии. С отличием окончил Военный Университет (Харби Пахантун) в Кабуле. Выпускник высших офицерских пехотных курсов в Форт-Бенинге (Джорджия, США), Британского армейского штабного колледжа в Кэмберли, Американской высшей военно-морской школы в Монтерее (Калифорния, США), Академии Фрунзе в Москве и Института мировой политики (Вашингтон, Дистрикт Коламбия).Джалали также преподавал в Военной академии и высшей военной школе в Кабуле. Джалали перешел в стан моджахедов в 1980 году. Заведовал планированием в штабе Исламского Союза за Освобождения Афганистана (ИСОА), так называемого "Альянса трех", куда входили умеренные традиционалистские группировки моджахедов. В начале 80-х годов стал работать корреспондентом на радиостанции "Голос Америки". В качестве журналиста более 15 лет рсвещал события в Афганистане и странах Центральной Азии. Джалали - автор нескольких книг, включая книги по Советским Вооруженным Силам, работ по Центральной Азии и трехтомника Военной истории Афганистана. Лестер Грау - подполковник Армии США в отставке, пехотинец. В прошлом офицер разведки, ответственный за «советскую зону влияния». Воевал во Вьетнаме. В 1981 году окончил одногодичные курсы русского языка в Военном институте языкознания в Монтерее (Калифорния, США). Затем Грау закончил Американский армейский институт Советского Союза (USARI (U.S. Army Russian Institute)) в Герниш-Партенкирхене (Германия). USARI – двухгодичное высшее учебное заведение по изучению России (СССР), в котором преподавание велось только на русском языке. Этот институт в свое время был частью United States Army Intelligence and Security Command (INSCOM). INSCOM – Управление разведкой и безопасностью армии США), своего рода аналог ГРУ во времена холодной войны, после окончания которой институт был передан Командованию США в Европе. Грау служил в Москве, много путешествовал по странам Варшавского Договора и СНГ. Он продолжает эти поездки и по сей день. Начиная с 1985 года, основной темой его работ является тактика и военные операции СССР и России. Автор книги по тактике ведения боевых действий Советской Армии в Афганистане. В настоящее время работает в Американском Институте международных военных исследований (FMSO) экспертом по оперативным и тактическим вопросам.
Перечень переведенных разделов
Начало борьбы против вертолётов. Нангархар
Алкоголь бывает смертельным Кабул
АТАКА НА ГАРНИЗОН В БОДЬЯЛАЙ Кунар
Атака на Сорубай Нангархар
Битва за Панджваи Кандагар
БЛОКИРОВАНИЕ ЛИНИЙ КОММУНИКАЦИЙ Хост
БЛОКИРОВАНИЕ ПАГМАНСКОГО ШОССЕ Кабул
ВЗЯТИЕ УЕЗДНОГО ЦЕНТРА АЛИНГАР Лагман
ЗАСАДЫ: Две колонны в зоне поражения Логар
ЗАСАДЫ: Засада в Дуранай Логар
ЗАСАДЫ: Засада в Дэх-Ходжа Кандагар
ЗАСАДЫ: Засада в Калаи Хайдар Кабул
ЗАСАДЫ: Засада в Кандай Кунар
ЗАСАДЫ: Засада в Кафус Тангай Кабул
ЗАСАДЫ: Засада в Но-Пула Парван
ЗАСАДЫ: Засада в Сисай Вардак
ЗАСАДЫ: Засада на дороге Джелалабад-Асадабад Кунар
ЗАСАДЫ: Засада на холме Садре Азам Кабул
ЗАСАДЫ: Засада у Абуллахи Бордж Парван
ЗАСАДЫ: Засада у гостиницы «Маамур» Афганистан -1979-1992
ЗАСАДЫ: Засада у ручья Мазар Логар
ЗАСАДЫ: Очередная засада у гостиницы «Маамур» Логар
ЗАСАДЫ; Засада к югу от ущелья Танги Вагхан Логар
КАНДАГАРСКИЕ ЗАСАДЫ Кандагар
МЕТОДЫ УНИЧТОЖЕНИЯ, ИСПОЛЬЗОВАВШИЕСЯ МОДЖАХЕДАМИ Кандагар
МИННЫЕ АТАКИ ВОЗЛЕ МЕХТАРЛАМА Лагман
ОБСТРЕЛЫ: Обстрел принимает дурной оборот Нангархар
ОБСТРЕЛЫ: Новогодний подарок для шурави Нангархар
РЕЙДЫ: Атака на сторожевую заставу у моста в Алингаре Лагман
РЕЙДЫ: Нападение на радиоретранслятор в Пул-е Чархи Кабул
РЕЙДЫ: Нападения на посты безопасности в Цауки Кунар
РЕЙДЫ: Нападение на заставы в Махипаре Нангархар
РЕЙДЫ: Нападение на пост безопасности в Тотумдара Парван
РЕЙДЫ: Нападение на посты безопасности в Латабанд Нангархар
РЕЙДЫ: Рейд из Чалтан на посты безопасности Кабула Кабул
РЕЙДЫ: Рейд на посты безопасности в ущелье Врешмин Тангай Нангархар
РЕЙДЫ: Рейд на уездный центр Баграми Кабул
РЕЙДЫ: Рейд на Чамталу Кабул
Уничтожение 520-й бригады в Баге Мумтаз Кабул
ШТУРМ ГУЛАИ Нангархар
Afghan guerilla wrfare inthe words of the mujahideen fighter
Правила форума
Одна тема - одна книга
Одна тема - одна книга
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
Afghan guerilla wrfare inthe words of the mujahideen fighter
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
Али Ахмад Джалали . Начало борьбы против вертолётов.
Али Ахмад Джалали . Начало борьбы против вертолётов.
" Самолеты действуют на мораль. Они пугают; они выкачивают; они разрывают нервы. В общем они убивают немного мужчин. "
Капитан Том Винтринэм, инструкция для британской армии по ведению войны в 1939 году.
25 сентября 1986, взошли 35 моджахедов на гору высотой 1,5 км на северо-востоке от лётного поля Джелалабада. Это было сразу после полудня, и они прятались почти 3 ч. в лежачем положении. Они старались быть в близости от стартовой и взлетно-посадочной полосы, так как они находились теперь непосредственно в пределах афганских защитных укреплений.
Командир группы, инженер Джаффар, мог отчетливо видеть солдат на постах по периметру взлетной полосы, сразу же за ограждением. На каждом конце взлетно-посадочной полосы было расположено по несколько танков и БТРов. Гаффар приблизился к полосе даже ближе, чем надо было в соответствии с полученными инструкциями, но он знал эту местность очень хорошо, и проведенная рекогносцировка подтвердила наличие хорошо скрытых подходов, которые можно было использовать даже в дневное время.
Я лично выбрал Джаффара для проведения этой операции, вместе с еще одним полевым командиром по имени Дарвеш, которому было поручено выполнение подобной задачи в районе Кабула. Для нас это был момент, которого мы ждали с нетерпением в течение четырех лет, шанс на равных условиях противостоять нашему наиболее ненавистному противнику в этой войне. Обоим командирам было поручено атаковать вертолеты огневой поддержки, либо любую воздушную цель с помощью американской переносной системы зенитного огня "Стингер". В этот, первый, раз, применение этого оружия вылилось в соревнование между двумя командирами. Еще в Руалпинди, где они и их люди проходили обучение, они поспорили друг с другом, кто первым откроет счет победам. Для того, чтобы поддержать их энтузиазм, я согласился с этой игрой, разрешая выйти Дарвешу на задание на два дня раньше, так как ему предстоял более долгий путь к Кабулу. Это был один из решающих моментов войны. После долгих лет отсутствия возможности эффективно отвечать на воздушные атаки, моджахеды получили, наконец-то, оружие, стоящее их боевого духа.
Долгое ожидание подходящей цели было вознаграждено в три часа пополудни. Все вглядывались в небо, чтобы увидеть великолепное зрелище - не меньше восьми вертолетов, относящихся к самым ненавистным врагам - вертолетам огневой поддержки Ми-24, приближались к взлетно-посадочной полосе для приземления. У группы Джаффара было три "Стингера", операторы которых поднимали сейчас уже заряженные пусковые установки на плечи и вставали в позицию для стрельбы. Еще один моджахед, вооруженный видеокамерой, трясся в нервном возбуждении, стараясь навести резкость на быстро снижающиеся вертолеты. Огневые расчеты находились на расстоянии окрика друг от друга, расположенные треугольником в кустах, так как никто не знал, с какого направления может появиться цель. Мы организовали каждый расчет таким образом, чтобы три человека стреляли, а двое других держали ракетные тубусы для быстрой перезарядки.
Хотя "Стингер" имеет эффективный потолок стрельбы свыше 3 километров, Гаффар подождал, пока ведущий вертолет не начал делать последний круг перед посадкой. Вертолеты уже практически попали в засаду к наиболее сложному в техническом отношении западному переносному ракетному комплексу для стрельбы с плеча. Это было первое в мире использование "Стингеров" против реального противника. "Стингер" поступил на вооружение в Германию в 1981 году, в следующем году в 82-ю воздушно-десантную дивизию США. Во время американского вторжения на Гранаду, в октябре 1983 года, войска США имели "Стингеры" на вооружении, но ни разу их не использовали. "Стингер " стреляет ракетой с инфракрасной тепловой головкой наведения, способной поражать низколетящие, скоростные реактивные самолеты, даже если они летят прямо на стреляющего. Ракета снаряжена боеголовкой высокой разрушительной мощности с существенной невосприимчивостью к контрмерам. Как только головка ракеты захватила цель - никакие источники тепла, такие как противоракетные ловушки, не могут сбить ее с курса. Единственная возможность избежать того, чтобы головка самонаведения ракеты захватила цель, - либо быть слишком высоко для поражающих возможностей ракеты, либо отстреливать противоракетные ловушки с такой частотой, чтобы между ними не было практически никакого интервала. Таким образом, становится ясно, как часто надо отстреливать ловушки и какой запас таких ловушек необходимо иметь на борту. В этом случае с приближающихся вертолетов не было отстрелено ни одной ловушки. Атака подкреплялась дополнительным преимуществом - полной неожиданностью.
Три стрелка ожидали команды Джаффара. Они должны были выстрелить практически одновременно, выбирая каждый свою собственную цель. Прицеливание и производство выстрела было очень простым. Стрелок держал пусковую установку, или как военные называют ее - ложу, на своем плече. Сверху был тубус, содержащий ракету, который выступал за конец ложи. Обычно тубус просто выбрасывался после выстрела ракеты, но я настоял на том, чтобы все тубусы собирались и возвращались на базу, по соображениям безопасности. Пустые тубусы служили также доказательством того, что командиры действительно выстрелили ракеты, а не просто прятали или продавали их. Без пустых тубусов я бы просто не получил больше боеприпасов. Каждый из моджахедов выбрал вертолет через открытый прицел на пусковой установке, система "свой-чужой" прерывистым сигналом сигнализировала, что в зоне действия появилась неприятельская цель и "Стингер" захватил головкой наведения тепловое излучения от двигателей вертолетов. Если бы цель была вне зоны досягаемости, то захват головкой наведения ракеты был бы невозможен, и звук не был бы слышен. Спусковые крючки были нажаты, ракеты выстрелили, и стрелки могли сразу же перезарядить свои пусковые установки, спрятаться или начать отход. Это оружие работает по принципу "выстрелил и забыл", нет никакой необходимости оставаться на месте, для того, чтобы вести ракету к цели, подвергая себя риску быть обнаруженным. Только чудо могло остановить ракету, летящую со скоростью более 1500 километров в час, от попадания в цель.
Когда ведущий вертолет был всего в 200 метрах над землей, Джаффар скомандовал: "Огонь", и крики моджахедов "Аллах акбар" поднялись ввысь вместе с ракетами. Одна из трех ракет не сработала и упала, не разорвавшись, всего в нескольких метрах от стрелка. Две другие врезались в свои цели. Оба вертолета камнем упали на взлетно-посадочную полосу, вдребезги разлетаясь от удара. Произошла дикая потасовка между огневыми расчетами во время перезарядки ракет, так как каждый из команды хотел выстрелить снова. Еще две ракеты ушли в воздух, одна поразила цель так же успешно, как и две предыдущие, а вторая прошла совсем рядом, так как вертолет уже сел. Я полагаю, что один или два других вертолета тоже были повреждены из-за того, что их пилотам пришлось резко сажать машины. Обезумевшие пилоты старались как можно быстрее приземлиться, со стремительной неосторожностью. Пять ракет, три пораженных цели - моджахеды торжествовали.
Их оператор был настолько переполнен восторгом, что пытался снимать, бегая вокруг, поэтому вся запись этого события состояла большей частью из размытых кусков неба, кустов и каменистой почвы. Он смог более-менее успокоиться, лишь снимая черный дым, поднимающийся с места падения вертолетов. Позднее эта запись была показана президенту Рейгану, и тубус от первой ракеты был передан представителям ЦРУ, чтобы они смогли сделать из него достойный сувенир.
Это был памятный день. Джаффар выиграл пари и стал живой легендой. В последующие месяцы он сбил еще десять вертолетов и самолетов с помощью "Стингеров". Впоследствии я вызвал его в Стамбул для встречи с генералом Ахтаром, который наградил его особым подарком за его достижения.
Его соперник, Дарвеш, не был так же успешен в своей миссии под Кабулом. Ему была поставлена задача - не подходить близко к аэропорту, а расположить своих людей на направлении обычного захода на посадку самолетов и вертолетов, на некотором расстоянии от взлетно-посадочной полосы. С такой позиции он должен был начать ракетный обстрел Кабула, для того, чтобы заставить подняться авиацию в воздух для ответного удара. Я также предложил ему, чтобы он попытался подобраться к взлетному полю поближе, в течение ночи, для того, чтобы можно было сбить советский транспортный самолет. После нескольких дней бесплодных ожиданий подходящей цели эмоции взяли верх, и Дарвеш произвел выстрел в быстродвижущийся реактивный самолет, двигающийся в направлении от него, на крайней дистанции. Ракета не достигла цели, как и две следующие. Он нарушил правила, которые он изучал во время тренировок, поэтому пришлось его вернуть обратно на базу для более тщательного инструктажа и обучения. Это всегда рассматривалось как личное оскорбление, но Дарвеш прибыл для повторных тренировок в сравнительно хорошем расположении духа. В течение двух недель, по возвращении в Афганистан, он полностью восстановил свое имя двумя подтвержденными сбитыми целями.
После прекращения огня люди Джаффара быстро собрали пустые тубусы и разрушили неразорвавшуюся ракету, разбив ее камнями, так как у них не было с собой специального набора для уничтожения, и они не могли просто оставить ее там, так как она могла попасть в руки неприятеля. Их возвращение на базу прошло без происшествий, хотя спустя приблизительно час после их отхода они слышали гул реактивного самолета вдалеке и звук разрывающихся бомб.
В тот день незамедлительной реакции на сбитые вертолеты в Джелалабаде не последовало, русские были просто ошеломлены. Затем аэродром был закрыт на месяц. Когда полеты возобновились, техника пилотажа кардинально изменилась. Вертолеты больше не совершали полеты по прямой, постепенно снижающейся траектории, они садились по крутой спирали, резко опускаясь с большой высоты, отстреливая ракеты каждые несколько секунд.
Оба этих командира - Джаффар и Дарвеш - принадлежали к партии Хикматияра, поэтому второй тренировочный курс провели для двух людей из партии Халила - Махмуда из Джелалабада и Арсала из Кабула. Они оба были ветеранами, очень уважаемыми за проведенные ими операции; мои офицеры, бывавшие с ними раньше в Афганистане, высоко о них отзывались. Наша уверенность в них впоследствии была подтверждена их успешными выстрелами из "Стингеров".
Хотя впоследствии достижения Махмуда были серьезно подорваны его безответственностью. Его неблагоразумный поступок был равносилен заявлению во всеуслышание, что теперь против советских войск используются американские "Стингеры". После его первой пораженной цели около плотины Суруби он дал большую пресс-конференцию для журналистов. Он выдал им секретную информацию, включающую в себя основное расположение учебного лагеря и детали моей политики вознаграждения - две новые ракеты за каждую пораженную цель. Махмуд зашел так далеко, что даже позволил журналистам сфотографировать моджахедов со "Стингером".
Это было существенным нарушением системы безопасности, но и это не могло умалить того, что, по крайней мере, мы имели оружие, которое могло быть решающим для победы в войне. Когда новость дошла до всех моджахедов, началась волна ликования. Их моральный дух поднялся на небывалую высоту, и я был практически захлестнут шумным требованием каждой партии предоставить и им возможность получения этого оружия. Иметь "Стингер" было символом высокого статуса. К сожалению, появление этого оружия было очень затянуто безо всякой нужды - и затянуто не солдатами, а американскими и пакистанскими политиками.
Мы чувствовали - то, что первой жертвой "Стингера" стал вертолет огневой поддержки Ми-24, было символично. Этот вертолет был самым ненавистным в течение многих лет, и даже не столько за то, что очень много моджахедов были убиты с помощью этой машины, а за бессчетные сотни жертв среди мирного населения, женщин и детей.
Это был внушительный вертолет, созданный советскими конструкторами как средство огневой поддержки на поле боя - он мог нести не только много вооружения, но и до восьми полностью экипированных бойцов. Этот вертолет был эквивалентом американского вертолета "Блэк Хоук", рабочей лошадкой войны, во всяком случае, так его рассматривали и русские и афганцы. Под его вспомогательными крыльями было четыре пилона для ракет или бомб. С полной загрузкой вертолет мог нести 128 ракет, плюс четыре напалмовые бомбы или бомбы повышенной разрушительной силы, одновременно с этим его пушка могла вести огонь со скоростью 1000 выстрелов в минуту. В течение первого года советского вторжения модель Ми-24 "Hind D" с усиленным бронированием брюха и кабины пилотов появилась в Афганистане в большом количестве. Броня делала его почти невосприимчивым к нашим средним и тяжелым пулеметам. Находясь на большой высоте, около двух километров, он мог атаковать наземные цели с полной безнаказанностью, так как наши СА-7 не могли достать его на такой высоте. Даже в зоне досягаемости этих устаревших ПЗРК всего несколько выпущенных инфракрасных ловушек могло увести ракету с курса. Технические детали этого произведения искусства военной мысли были тщательно засекречены. "US magazine" даже предложил миллион долларов в качестве вознаграждения тому, кто первым захватит неповрежденный вертолет Ми-24. Я уже описывал в пятой главе, как два вертолета были переданы представителям США, после того как их пилоты переметнулись с машинами к неприятелю. Насколько я знаю, никто не получил награды - во всяком случае мы точно не получили.
Как бы то ни было, все же мы смогли сбить несколько таких вертолетов еще до того, как к нам на вооружение поступили "Стингеры". Наш успех всегда был результатом превосходной тактики, фактора неожиданности, благодаря чему мы могли подходить на близкое расстояние до того, как пилот успевал осознать грозящую ему опасность. Иногда мы выстреливали ракетницы вверх по склону холмов долины, надеясь, что в случае появления вертолета в долине мы сможем сбить его со склонов. Некоторое время это срабатывало, таким образом мы даже сбили несколько вертолетов с помощью обычных противотанковых гранатометов РПГ-7, но пилоты очень быстро учились, когда ставкой в игре служили их жизни, поэтому в большинстве случаев они держались достаточно высоко.
Одним из наших самых выдающихся достижений в борьбе с авиацией до начала использования "Стингеров" в 1986 году было то, что мы сбили МиГ-21, пилотируемый советским генерал-майором. Он летел из Кандагара в Шинданд, когда его самолет был сбит ракетой выпущенной из СА-7. Генерал удачно катапультировался, но был захвачен в плен моджахедами, хотя в то время они еще не знали о важности пленника. Пропажа генерала послужила, вероятно, наиболее массивной поисковой операции с воздуха за всю войну. Множество самолетов поднимались в воздух в поисках пропавшего МиГа. Опасаясь масштабов возмездия, моджахеды, захватившие генерала в плен, расстреляли его, и даже не знали в течение нескольких дней, что он был генералом. Позже моджахеды принесли его парашют в Пакистан, где он до сих пор хранится в качестве памяти об успехе.
Экипаж Ми-24 состоял из трех человек. Пилот, второй пилот, выполняющий роль стрелка, сидели тандемом, один над другим в передней кабине, в то время как бортмеханик сидел в основной кабине с десантом. В Афганистане русские имели сотни вертолетов, включая разведывательные и транспортные. Основными базами дислокации Ми-24 были Баграм, Шинданд, Джелалабад и Кундуз. Афганские военно-воздушные силы имели большое количество вертолетов в Кабульском аэропорту, включая эскадрилью Ми-24, и еще одну в Джелалабаде. На этих, афганских вертолетах экипажи обычно были смешанными, советско-афганскими. Считалось необходимым делать именно так, чтобы быть уверенными в том, что задания выполнялись в соответствии с приказами. С расширением военных действий, и в особенности после того, как мы начали использовать "Стингеры", все пилоты вертолетов начали проявлять нежелание атаковать наземные цели с низкой высоты. Русские стали склоняться к тому, чтобы посылать афганцев на сложные миссии, в то время как афганские пилоты выстреливали иногда все свои боеприпасы по любой легкой цели и докладывали об удачном ударе, тогда как они даже близко не пролетали над назначенным для удара объектом. Недоверие к союзникам росло, что подтверждалось в перехваченных радио-переговорах.
И советские и афганские пилоты старались, по возможности, летать парами. С самого начала войны колоннам обычно давалось прикрытие с воздуха, вертолеты либо барражировали над ползущей по дороге колонной, либо, для менее важных колонн, поднимались в воздух по первому же сигналу. Ми-24 использовались во всех карательных ударах или в операциях по защите и поддержке наземных сил. Иногда они работали как воздушная артиллерия, иногда совмещали атаку на бреющем полете с высадкой десанта на позиции, но этот вертолет всегда использовался в качестве главного инструмента в поисковых и боевых операциях, завоевывая, таким образом, свою позорную репутацию.
Атака кишлака Руган в 1982 году была типичной для советских методов. В Ругане проживало порядка 800 человек, он располагался в 8 километрах на северо-запад от Али Хейля. Это была благоденствующая сельскохозяйственная деревня, расположенная в узкой долине реки Руган, и поддерживающая моджахедов. Сделанные из глины дома лепились на низком склоне горы, по обеим сторонам долины. В центре деревни было множество колодцев и еще больше домов. Любой клочок земли был использован для того, чтобы на нем можно было выращивать пшеницу или кукурузу.
В один из дней жители кишлака как обычно занимались своими хозяйственными делами, когда в 9 утра шесть вертолетов были замечены высоко над долиной. Ведущая пара снизилась прямо над долиной. С высоты около 700 метров были выпущены первые ракеты, затем еще один залп, затем еще один, взрывы большой силы разрывали ветхие домишки и убивали или калечили находящихся в них. По крайней мере, в течение двух часов продолжались непрекращающиеся бомбардировки с короткими интервалами, необходимыми для того, чтобы одна пара вертолетов могла улететь, давая место другой. Когда у вертолета кончились ракеты, он кружил над домами поливая их пушечным огнем. В это время на земле молодые люди пытались спастись бегством, двигаясь в сторону гор, оставшиеся - более старшие мужчины и женщины с детьми - пряталась между камней и большими булыжниками. Многие из них умерли прямо на месте, гораздо большее число умерло позднее из-за шока и большой кровопотери. Когда, казалось, наступало затишье, уцелевшие люди начинали выползали из укрытий, чтобы позаботиться о раненых. Это было бесполезно, любое движение внизу было сигналом для того, чтобы следующая пара вертолетов заходила в атаку. Не было никакого сопротивления. Число моджахедов в деревне на момент атаки было незначительным. У них не было никакого противовоздушного вооружения и никаких пещер, где можно было бы спрятаться.
Следующая фаза была обозначена появлением наземных сил со стороны Али Хейля. Две сотни пехотинцев, подкрепленные несколькими танками, БТРами и минометами остановились в нескольких сотнях метрах от кишлака. Они рассредоточились до того как открыли огонь. Еще в течение получаса огонь из стрелкового оружия, минометов и тяжелых пулеметов разносил камни и любое возможное место, где можно было бы укрыться. Наконец, где-то в полдень, советские командиры отдали приказ о прекращении огня. Никто из русских не получил даже царапины. Это была так называемая поисково-разрушительная операция, в которой разрушительная часть занимала более важную часть, чем поисковая. Афганский офицер прокричал через мегафон, чтобы те, кто еще оставался жив, вышли из укрытий. Находящиеся в состоянии шока, оцепеневшие, причитающие женщины и дети были отделены от горсти мужчин, которые еще в состоянии были ходить. Началась проческа развалин, солдаты открывали огонь по любому зданию, оставшемуся не разрушенным. Никто не обращал никакого внимания на раненых, их просто не замечали, до тех пор, пока солдаты не покинули кишлак, захватив с собой нескольких мужчин для допроса.
Это был конец кишлака Руган. Все 200, или около того, выживших ушли в Пакистан, везя своих раненых на лошадях или мулах, либо просто неся их на одеялах. Они потратили десять часов на то, чтобы добраться до Парачинарского госпиталя. В тот раз выжившие женщины счастливо отделались, провожаемые лишь ударами и руганью. Не было ни изнасилований, ни холодящей кровь резни, так как в операции участвовали не только советские войска. В присутствии Афганских войск русские старались воздерживаться от более отвратительной жестокости. После подобной же операции еще где-то три молодые девушки были захвачены советскими солдатами и затащены в вертолет, изнасилованы и выброшены во время полета еще живыми. Умножьте Руган в сотни раз, и вы сможете представить себе масштабы того, что подразумевалось под Советской тактикой выжженной земли. Никто из них не делал даже попытки завоевать сердца и умы людей, вместо этого они лишь разрушали, убивали мирных жителей, либо изгоняли их со своих мест. Это был их метод искоренения оппозиции, лишения моджахедов поддержки, и давления на Пакистан посредством наплыва беженцев. Должен признаться, что они частично добивались успеха такими действиями. Я думаю, что если бы мы имели "Стингеры" на вооружении в 1982-1983 годах, бесчисленное количество жизней мирных жителей было бы спасено.
В течение почти шести лет запрет на поступление "Стингеров" к нам было политическим решением. И до этого я осознавал, что это дело скорее политическое, чем военное, и старался доказать необходимость применения этого оружия моджахедами. В начале 1984 года делегация представителей США, которые ранее консультировали Конгресс по вопросам войны, посетили меня в Ралпинди. Один из членов делегация спросил, какие системы вооружения я бы рекомендовал для противодействия растущей угрозе со стороны советской авиации. Без всяких колебаний я ответил - "Стингеры". По возвращении назад в посольство этот человек спросил начальника отдела ЦРУ, почему моджахедам не дают это оружия, ведь это рекомендуется бригадным генералом Юсуфом. Ответ ЦРУ гласил: Пакистанское правительство против того, чтобы это оружие попало в руки моджахедов. Это было лишь частью правды...
Начальник отдела ЦРУ немедленно связался со мной, опровергая мнение делегации, что именно ЦРУ было против того, чтобы "Стингеры" попали к нам на вооружение, в то время как я был полностью осведомлен о том, что это было нежелание моего правительства. И уже в тот же вечер я должен был объясняться с генералом Ахтаром. Я акцентировал свое выступление на том, что я не был осведомлен о политических мотивах того, почему мы не могли принять это оружие, и таким образом мои рекомендации были исключительно суждениями профессионального военного. Генерал созвал встречу с делегацией для того, чтобы прояснить ситуацию. Я на эту встречу приглашен не был.
Никто не отрицал, что "Стингер" является идеальным оружием, с помощью которого пехота могла сбивать неприятельские самолеты и вертолеты, но лишь в том случае, если Пакистан посчитает, что это стоит того. Эти ракеты были лучшими ракетами такого класса в мире на то время, и лишь недавно были приняты на вооружение Армией США, поэтому ее технологические решения были все еще тщательно засекречены. Президент Зия имел такой взгляд на этот вопрос (который изменился к 1986 году) - передача столь высокотехнологичного оружия моджахедам противоречила бы политике снабжения моджахедов лишь оружием, произведенным в странах с коммунистическим режимом. Появление такого оружия, как "Стингер", не могло бы долго оставаться секретом, ракеты или даже пусковые установки могли быть захвачены или увидены неприятельской агентурой. В этом случае, как мог бы Пакистан по-прежнему заявлять, что он не позволяет прямые поставки оружия из США движению Джихад? К тому же, хотя никто никогда открыто этого не признавал, президента волновало, что ракеты могли попасть в руки представителей террористических организаций, которые могли бы использовать его против пакистанской авиации. У него было много врагов, и они уже пытались сбить его личный самолет. Горькая ирония судьбы - позднее Президент Зия был убит именно в результате террористической диверсии против его самолета, но без использования "Стингеров".
Но ЦРУ не объяснило моим гостям то, что точка зрения Пакистанского правительства совпадала с их собственной. Администрация США была напугана возможностью того, что их изумительное оружие может попасть в дурные руки. Если бы они начали поставлять это оружие моджахедам, они бы могли его потерять рано или поздно, либо в результате захвата во время операции, либо похищения агентами ХАДа, либо просто могло быть продано беспринципными моджахедами. Продажа всего одного "Стингера" могла бы обеспечить человека деньгами на всю жизнь. Справедливо и то, что американцы боялись, что эта технология могла попасть к Советскому Союзу. Их беспокоило и то, что оружие могло бы, в конце концов, использоваться террористами и против гражданских лайнеров. В связи с этим они опасались, что оружие может попасть в Иран, что в связи с войной в Афганистане и общей сухопутной границей было вполне вероятным. Впоследствии их опасения вполне оправдались, и Иран и Советский Союз получили "Стингеры" в 1987 году, хотя опасения американцев о том, что они могут быть использованы против них самих, не имело под собой основания.
В конце 1985 года я рассматривал использование "Стингеров" как единственную неиспользуемую возможность поражения Советский войск в бою. Я становился все более и более настойчивым в требованиях предоставления эффективного противовоздушного оружия. Как я уже до этого рассказывал, меня обманывали: первый раз с поставкой зениток "Эрликон", а затем ПЗРК "Блоупайп". И Пакистанские и Афганские представители отвечали одно и то же: "Предположим, что оружие попало в руки русских, предположим, что террористы могут использовать его против президента, вы можете гарантировать, что это никогда не произойдет?" Разумеется, я не мог этого гарантировать, но так как к тому времени один "Стингер" уже был украден с военной базы США в Западной Германии, сила таких аргументов уже была под вопросом. Единственное, что я знал - без этого оружия моральный дух моджахедов не мог бы быть высоким все время.
Благодаря причудливой игре судьбы мы временно потеряли базу Джавара и Советская/Афганская армия успешно провела операцию в районе Али Хейля, что, в конце концов, склонило высокое мнение к моей точке зрения. Хотя меня сильно критиковали за то, что мы создали укрепленные районы и обороняли их в обычных боях, эта ошибка (если это была ошибка) позволила мне получить "Стингеры". Они должны были дать нам перевес в силе на поле боя. В апреле 1986 года шли тяжелые бои вдоль границы с Пакистаном, сражались все, забыв про риск, давая нам, таким образом, то, что нам было нужно. Я использовал все возможности для того, чтобы продвигать свои требования и к генералу Ахтару и к ЦРУ. Я подкрепил свое обращение мнением аналитиков США, которые говорили, что моджахеды не смогут продолжать сражаться, будучи так истощены; наблюдалась нехватка людей, бойцы были так измотаны, что молодое поколение не решалось присоединиться к Джихаду. Я сам не очень-то соглашался с этими теориями, но они дали мне дополнительные аргументы для убеждения. В середине того года Президент Зия уже склонялся к тому, чтобы согласиться. Неожиданно мы были близки к тому, чтобы заполучить "Стингеры".
Первой проблемой было обучение. Даже имея это оружие, мы все еще настаивали на том, чтобы моджахеды обучались Пакистанскими, а не Американскими инструкторами. Таким образом, наши инструкторы должны были проходить курсы обучения в США. Они вылетели туда в июне 1985 года. Между тем, курсы по подготовке операторов "Стингеров", оснащенные тренажером, были организованы у меня на заднем дворе, в Оджири Кэмп, в Ралпинди. Вообще все тренировки проходили с помощью этого тренажера, не было ни одной реальной стрельбы до тех пор, пока группы не начали использование "Стингеров" в Афганистане.
Соглашение с США гласило, что они будут поставлять нам до 250 пусковых установок вместе с 1000-1200 ракетами ежегодно, поэтому у нас было некоторое время для того, чтобы обучить достаточное количество групп для использования всех "Стингеров." У нас не возникало никаких вопросов по поводу того, что мы могли просто наводнить Афганистан этим оружием. Наращивание числа оружия было бы постепенным.
Я сам лично беседовал и отбирал большинство полевых командиров для обучения. Я искал людей с подтвержденными данными об участии в боях, особенно тех, кто хорошо работал со старыми СА-7. В результате половина из тех, кого обучали, как пользоваться "Стингерами", были опытными стрелками СА-7, имеющими на своем счету одну или более пораженную цель.
Официальные представители США настаивали на том, чтобы курсы для моджахедов длились четыре недели. Десять наших инструкторов из Пакистана, которые окончили восьмимесячные курсы в Америке, чувствовали, что и трех будет достаточно. Первый наш выпуск занимался до тех пор, пока не стало ясно, что они являются опытными стрелками. Обычно трех недель было достаточно, для некоторых хватало и 15 дней. Из США прибыл офицер для того, чтобы наблюдать за занятиями нашей первой группы, и я узнал от него, что обычным процентом попаданий для Американской армии было 60-65 % в случаях использования ракет по мишеням. Они расценивали это как хороший процент. На основании статистики, собранной нами позднее, мы установили, что во время реальных операций моджахедов, процент успешных попаданий был 70-75 %, в то время как Пакистанские инструкторы достигали 95 %.
Я отношу этот высокий результат на счет высокого качества обучения, решительности обучаемых, природной тяги моджахедов к оружию и агрессивной противовоздушной тактике, которую мы использовали со "Стингерами". В противоположность этому попытки использования этого оружия Пакистанской армией были неудачными. Некоторое количество "Стингеров" было поставлено на вооружение частей, дислоцированных на границе с Афганистаном, для ответа на бесчисленные "преследования" моджахедов советской авиацией, вторгающейся в воздушное пространство Пакистана. Насколько я знаю, Пакистанские военные выстрелили двадцать восемь "Стингеров" по самолетам и вертолетам противника, не сбив ни один. В начале 1987 года Пакистанская армия заявила о том, что она сбила воздушную цель с помощью "Стингера". Все были очень возбуждены. Командир корпуса в Пешаваре, генерал Аслам Бег (сейчас командующий Пакистанской Армией и единственный генерал, который не сел на борт президентского самолета в Бахавалпуре, взорванного в августе 1988 года) хотел прервать встречу для того, чтобы проинформировать премьер-министра лично. Мне тогда довелось быть в Пешаваре, и я попросил Хекматияра, в чьей зоне ответственности самолет предполагаемо был сбит, проверить это для меня. Он связался по радио со своей базой, и его информировали о том, что ни один самолет или вертолет не был сбит.
Тем же вечером, будучи в Исламабаде, мне позвонил генерал Ахтар, который хотел, чтобы я организовал возвращение обломков. Он был ошеломлен, когда я объяснил, что не было никакого сбитого самолета, и настоял на том, чтобы я послал офицера лично проверить. Я так и сделал, и он подтвердил нашу версию случившегося, к великому стыду Пакистанской армии. А ведь они даже посылали офицера к моджахедам, для сбора обломков от другого сбитого самолета, в качестве доказательств их достижений. Но в конце концов признали ошибку.
Специальная команда вылетела из США для того, чтобы установить причину, по которой мы не могли достичь результатов при использовании "Стингеров". Старший Армейский офицер не захотел признать множество убитых моджахедов, говоря, что это все пропаганда. Президент и генерал Ахтар настаивали, они говорили, что им дали бесполезные, устаревшие версии "Стингеров". Я полагаю, что частично причиной плохих результатов было то, что Пакистанская армия не использовала это оружие в наступательном режиме, они не устраивали засад против авиации противника, привлекая их в уязвимую позицию, до того как неожиданно атаковать. Они обычно сидели на одном месте, в оборонительной позиции и ждали, пока какая-нибудь цель не появится в районе их позиции, хотя, откровенно говоря, это было единственное, что они могли сделать в тех обстоятельствах, сидя на границе.
Тема того, каким образом лучше всего стрелять нашим великолепным оружием была предметом многих воодушевленных дискуссий. Так как мы не могли в одночасье наводнить Афганистан сотнями "Стингеров", то выбор лежал между стратегией действий вблизи аэродромов противника, либо стратегией использования оружия вблизи Афгано-Пакистанской границы, сохраняя, таким образом, строгий контроль над группами, и уменьшая риск того, что ракеты могут быть захвачены неприятелем. Я был сторонником первой стратегии. Я полагал, что группы надо использовать смело для дерзких ударов по важным аэродромам, так как это были места, где наши цели находились в большом количестве. Если бы мы могли напасть неожиданно и нанести мощный удар в самом начале, мы могли бы получить громадное моральное преимущество. Стратегия же пассивной защиты наших приграничных баз могла бы позволить противнику вернуть себе инициативу. Все наши американские друзья соглашались с моей точкой зрения, за исключением посла.
Преобладало хорошее боевое настроение. Как уже было рассказано, первое успешное применение Стингеров произошло у Джелалабадского аэродрома. Мы также включили Кабул - Баграм в первую фазу применения этого оружия. Затем последовало посылка этих ракет через перевал Гиндукуш для использования у аэродромов в МазариШарифе, Файзабаде, Кундузе, Маймане и рядом с рекой Аму-Дарья. Третья фаза предусматривала использование ракет для обороны провинций, граничащих с Пакистаном, с окончательным их развертыванием вблизи аэродромов Кандагара и Лашкаргаха. Эти районы были предназначены для использования в последнюю очередь из-за отсутствия гор, что позволяло неприятелю быстро определять местонахождение моджахедов с помощью авиации, и уничтожать их сравнительно легко.
Использование Стингеров склонило тактический баланс в нашу сторону. Успех следовал за успехом и поэтому моральный дух моджахедов поднимался, в то время как у противника падал. Теперь Афганские и Советские пилоты с неохотой летали на низкой высоте, для атаки по наземным целям, в то время как все транспортные самолеты в Кабульском аэропорту и во всех остальных аэропортах взлетали и садились лишь в сопровождении вертолетов, отстреливающих инфракрасные ловушки. Даже гражданские лайнеры, которые мы не атаковали, переняли манеру резкого спиралеобразного снижения, вынуждая пассажиров нервничать и блевать. Мы инструктировали полевых командиров охотиться не только за самолетами и вертолетами, но и за их экипажами. Для нас мертвые пилоты были более важны, чем сбитые самолеты, так как последние гораздо проще заменить, чем первых. Мы смогли убить или захватить в плен гораздо больше пилотов, после того как боевые расчеты "Стингеров" стали сопровождать специальные команды, чьей задачей было уничтожение или захват пилотов.
Хотя нашей политикой никогда не было убийство экипажей сбитых самолетов и вертолетов, захваченных в плен, советская пропаганда внушала многим, что взятие в плен - участь более незавидная, чем смерть. Такая ситуация существовала задолго до того, как мы начали получать "Стингеры". В 1984 году мужественный английский фоторепортер Джон Ганстон стал свидетелем этого ужасного страха перед пленом, снимая мертвого пилота советского МиГа-21, снимок которого был затем опубликован во Французской еженедельной газете "L'Expres". На фотографии было видно, что пилот лежал в саване своего парашюта, находясь все еще в кресле- катапульте, с рукой поднятой к голове. Он катапультировался, но его ноги были оторваны, когда его кресло вылетало из кабины самолета. После приземления, в предсмертной агонии, он выстрелил себе в голову, опасаясь быть взятым в плен. Позднее моджахеды забрали пистолет из его руки. В своей книге "Солдаты всевышнего" Роберт Каплан цитировал Ганстона: "Пилот находился там уже в течении нескольких недель, и весь почернел на солнце, хотя снег не давал начаться разложению плоти. Черви прогрызли дыры в его лице. Я нашел его радиопозывные и техническую документацию на МиГ-21. Но, черт побери, моджахеды не позволили мне оставить это себе".
В 1987 году, в долине Логар, ракета из "Стингера" сбила вертолет, который очень сильно горел, ударившись о землю. Моджахеды пробрались к нему, расчистили обгорелые обломки и сняли одного из партизан, поднимающего крошечное, съежившееся, почерневшее тело одного из пилотов, на конце палки. Тело выглядело как нелепая кукла из угля.
За десять месяцев, начиная от первого использования Стингеров, до того времени, как я покинул ... в августе 1987 года, 187 Стингеров было использовано в Афганистане. 75 процентов из них сбили воздушные цели. К тому времени каждая провинция, за исключением трех, имела эти ракеты на вооружении. Мы всегда обучали полевых командиров планировать и действовать в наступательном режиме. Они должны были нападать на посты, в надежде, что те будут запрашивать авиационную поддержку по радио. Если прилетали вертолеты, то они попадали в засаду. Обычные ракетные обстрелы проводились в дневное время для того, чтобы заставить Ми-24 подняться в небо. Иногда они поднимались, оставаясь высоко в небе, выстреливали несколько ракет и улетали прочь. Видя летящие на большой высоте вертолеты, моджахеды умышленно выставляли на показ одну или две автомашины, ведя их таким образом, чтобы напылить как можно больше, надеясь, таким образом, приманить жертву пониже. Если вертолет опускался ниже, его обычно сбивали. Однако гораздо чаще вертолеты оставались высоко, не опускаясь.
Вне всякого сомнения появление "Стингеров" вызвало заметную тревогу среди вражеских экипажей самолетов и вертолетов. Однажды два вертолета огневой поддержки расстреливали с бреющего полета один из кишлаков. Когда один из вертолетов был подбит "Стингером", пилот второго вертолета в панике выбросился с парашютом. Зимой 1986/87 полевые командиры и руководители отрядов подготовились к продолжению боевых операций и во время суровых погодных условий. Они имели достаточный запас "Стингеров". Мы по максимуму эксплуатировали их энтузиазм. Это была первая зима, когда мы не потеряли наши наземные позиции в окрестностях Кабула, некоторые блок-посты были даже захвачены моджахедами, так как вражеские вертолетчики часто просто опасались вмешиваться в ход боя, как раньше.
Несмотря на продолжающееся подчеркивание необходимости мер безопасности для предотвращения захвата "Стингеров" противником, неизбежное случилось. Дважды в начале 1987 года мы потеряли "Стингеры", сперва их захватили русские, а потом иранцы.
Мы обучали команду, которой предстояло провести операцию под Кандагаром под началом Муллы Маланга ("Мясника"). На обратном пути на базу, имея с собой три "Стингера", он попал в удачно организованную спецназом засаду. Несмотря на мои личные инструкции о том, как двигаться, оставаясь всегда внимательным к происходящему вокруг, он умудрился нарушить все правила безопасности. Маланг расположил две пусковых установки и четыре ракеты в головной группе своего отряда, в то время как сам с оставшимися "Стингерами" с основной группой шел сзади. Головная группа остановилась на привал и была застигнута спящей, группой спецназа, которая внезапно спустилась к моджахедам на вертолетах. Вертолет приземлился вне зоны досягаемости огня, высадил группу спецназа, которая частично уничтожила, частично захватила в плен головную группу, за исключением одного человека, который убежал. Русские, должно быть, были щедро награждены, когда вернулись с такой ценной добычей.
В течение многих месяцев я опасался использовать "Стингеры" в провинциях граничащих с Ираном. Существовала реальная опасность того, что они могли быть проданы либо переданы иранцам. Как бы то ни было, после того, как мы узнали, что русские захватили несколько "Стингеров", я решил воспользоваться шансом и представить это оружие в районах около Герата, Шинданда и других подходящих областях около границы с Ираном. Туран Исмаил из Герата был первым полевым командиром из того региона, который получил "Стингер" через своего заместителя, бывшего полковника Алауддина, который прибыл в Пакистан для обучения, и затем сам сопровождал ракеты. После этого мы выбрали менее важного полевого командира из партии Халил. После обучения ему дали две новые машины, и проводили до границы, где он был тщательно проинструктирован о том, по какой тропе ему следует идти через провинцию Гельменд. Ему незачем было идти в Иран. Непростительно то, что этот полевой командир вернулся в Кветту после краткого путешествия в Афганистан, под предлогом того, чтобы получить больше оружия, и отпустил свою команду продолжать путь без него. У них возникли проблемы при пересечении реки Гельменд, и они отклонились от намеченного пути. Либо по стечению обстоятельств, либо так и было задумано, но их путешествие окончилось тем, что они были арестованы на Иранской территории силами Пассадар (Иранские пограничники). У них было четыре пусковые установки "Стингер" и шестнадцать ракет. Неоднократные попытки Халеса и Раббани, у которых были великолепные контакты в Иране, вернуть их обратно, провалились. Иранские власти никогда, в общем, не отказывались вернуть их, но всегда выдумывали различные причины, для того, чтобы задержать их возвращение. До сегодняшнего дня мы так и не увидели эти ракеты. Я даже не знаю, является ли факт того, что Иран получил доступ к этому оружию еще в 1987 году, широко известным. Я могу лишь молиться, чтобы эти ракеты никогда не попали в руки террористических организаций. Нет нужды говорить, что этот был последний раз, когда Халес получал "Стингеры" пока я оставался работать в офисе.
" Самолеты действуют на мораль. Они пугают; они выкачивают; они разрывают нервы. В общем они убивают немного мужчин. "
Капитан Том Винтринэм, инструкция для британской армии по ведению войны в 1939 году.
25 сентября 1986, взошли 35 моджахедов на гору высотой 1,5 км на северо-востоке от лётного поля Джелалабада. Это было сразу после полудня, и они прятались почти 3 ч. в лежачем положении. Они старались быть в близости от стартовой и взлетно-посадочной полосы, так как они находились теперь непосредственно в пределах афганских защитных укреплений.
Командир группы, инженер Джаффар, мог отчетливо видеть солдат на постах по периметру взлетной полосы, сразу же за ограждением. На каждом конце взлетно-посадочной полосы было расположено по несколько танков и БТРов. Гаффар приблизился к полосе даже ближе, чем надо было в соответствии с полученными инструкциями, но он знал эту местность очень хорошо, и проведенная рекогносцировка подтвердила наличие хорошо скрытых подходов, которые можно было использовать даже в дневное время.
Я лично выбрал Джаффара для проведения этой операции, вместе с еще одним полевым командиром по имени Дарвеш, которому было поручено выполнение подобной задачи в районе Кабула. Для нас это был момент, которого мы ждали с нетерпением в течение четырех лет, шанс на равных условиях противостоять нашему наиболее ненавистному противнику в этой войне. Обоим командирам было поручено атаковать вертолеты огневой поддержки, либо любую воздушную цель с помощью американской переносной системы зенитного огня "Стингер". В этот, первый, раз, применение этого оружия вылилось в соревнование между двумя командирами. Еще в Руалпинди, где они и их люди проходили обучение, они поспорили друг с другом, кто первым откроет счет победам. Для того, чтобы поддержать их энтузиазм, я согласился с этой игрой, разрешая выйти Дарвешу на задание на два дня раньше, так как ему предстоял более долгий путь к Кабулу. Это был один из решающих моментов войны. После долгих лет отсутствия возможности эффективно отвечать на воздушные атаки, моджахеды получили, наконец-то, оружие, стоящее их боевого духа.
Долгое ожидание подходящей цели было вознаграждено в три часа пополудни. Все вглядывались в небо, чтобы увидеть великолепное зрелище - не меньше восьми вертолетов, относящихся к самым ненавистным врагам - вертолетам огневой поддержки Ми-24, приближались к взлетно-посадочной полосе для приземления. У группы Джаффара было три "Стингера", операторы которых поднимали сейчас уже заряженные пусковые установки на плечи и вставали в позицию для стрельбы. Еще один моджахед, вооруженный видеокамерой, трясся в нервном возбуждении, стараясь навести резкость на быстро снижающиеся вертолеты. Огневые расчеты находились на расстоянии окрика друг от друга, расположенные треугольником в кустах, так как никто не знал, с какого направления может появиться цель. Мы организовали каждый расчет таким образом, чтобы три человека стреляли, а двое других держали ракетные тубусы для быстрой перезарядки.
Хотя "Стингер" имеет эффективный потолок стрельбы свыше 3 километров, Гаффар подождал, пока ведущий вертолет не начал делать последний круг перед посадкой. Вертолеты уже практически попали в засаду к наиболее сложному в техническом отношении западному переносному ракетному комплексу для стрельбы с плеча. Это было первое в мире использование "Стингеров" против реального противника. "Стингер" поступил на вооружение в Германию в 1981 году, в следующем году в 82-ю воздушно-десантную дивизию США. Во время американского вторжения на Гранаду, в октябре 1983 года, войска США имели "Стингеры" на вооружении, но ни разу их не использовали. "Стингер " стреляет ракетой с инфракрасной тепловой головкой наведения, способной поражать низколетящие, скоростные реактивные самолеты, даже если они летят прямо на стреляющего. Ракета снаряжена боеголовкой высокой разрушительной мощности с существенной невосприимчивостью к контрмерам. Как только головка ракеты захватила цель - никакие источники тепла, такие как противоракетные ловушки, не могут сбить ее с курса. Единственная возможность избежать того, чтобы головка самонаведения ракеты захватила цель, - либо быть слишком высоко для поражающих возможностей ракеты, либо отстреливать противоракетные ловушки с такой частотой, чтобы между ними не было практически никакого интервала. Таким образом, становится ясно, как часто надо отстреливать ловушки и какой запас таких ловушек необходимо иметь на борту. В этом случае с приближающихся вертолетов не было отстрелено ни одной ловушки. Атака подкреплялась дополнительным преимуществом - полной неожиданностью.
Три стрелка ожидали команды Джаффара. Они должны были выстрелить практически одновременно, выбирая каждый свою собственную цель. Прицеливание и производство выстрела было очень простым. Стрелок держал пусковую установку, или как военные называют ее - ложу, на своем плече. Сверху был тубус, содержащий ракету, который выступал за конец ложи. Обычно тубус просто выбрасывался после выстрела ракеты, но я настоял на том, чтобы все тубусы собирались и возвращались на базу, по соображениям безопасности. Пустые тубусы служили также доказательством того, что командиры действительно выстрелили ракеты, а не просто прятали или продавали их. Без пустых тубусов я бы просто не получил больше боеприпасов. Каждый из моджахедов выбрал вертолет через открытый прицел на пусковой установке, система "свой-чужой" прерывистым сигналом сигнализировала, что в зоне действия появилась неприятельская цель и "Стингер" захватил головкой наведения тепловое излучения от двигателей вертолетов. Если бы цель была вне зоны досягаемости, то захват головкой наведения ракеты был бы невозможен, и звук не был бы слышен. Спусковые крючки были нажаты, ракеты выстрелили, и стрелки могли сразу же перезарядить свои пусковые установки, спрятаться или начать отход. Это оружие работает по принципу "выстрелил и забыл", нет никакой необходимости оставаться на месте, для того, чтобы вести ракету к цели, подвергая себя риску быть обнаруженным. Только чудо могло остановить ракету, летящую со скоростью более 1500 километров в час, от попадания в цель.
Когда ведущий вертолет был всего в 200 метрах над землей, Джаффар скомандовал: "Огонь", и крики моджахедов "Аллах акбар" поднялись ввысь вместе с ракетами. Одна из трех ракет не сработала и упала, не разорвавшись, всего в нескольких метрах от стрелка. Две другие врезались в свои цели. Оба вертолета камнем упали на взлетно-посадочную полосу, вдребезги разлетаясь от удара. Произошла дикая потасовка между огневыми расчетами во время перезарядки ракет, так как каждый из команды хотел выстрелить снова. Еще две ракеты ушли в воздух, одна поразила цель так же успешно, как и две предыдущие, а вторая прошла совсем рядом, так как вертолет уже сел. Я полагаю, что один или два других вертолета тоже были повреждены из-за того, что их пилотам пришлось резко сажать машины. Обезумевшие пилоты старались как можно быстрее приземлиться, со стремительной неосторожностью. Пять ракет, три пораженных цели - моджахеды торжествовали.
Их оператор был настолько переполнен восторгом, что пытался снимать, бегая вокруг, поэтому вся запись этого события состояла большей частью из размытых кусков неба, кустов и каменистой почвы. Он смог более-менее успокоиться, лишь снимая черный дым, поднимающийся с места падения вертолетов. Позднее эта запись была показана президенту Рейгану, и тубус от первой ракеты был передан представителям ЦРУ, чтобы они смогли сделать из него достойный сувенир.
Это был памятный день. Джаффар выиграл пари и стал живой легендой. В последующие месяцы он сбил еще десять вертолетов и самолетов с помощью "Стингеров". Впоследствии я вызвал его в Стамбул для встречи с генералом Ахтаром, который наградил его особым подарком за его достижения.
Его соперник, Дарвеш, не был так же успешен в своей миссии под Кабулом. Ему была поставлена задача - не подходить близко к аэропорту, а расположить своих людей на направлении обычного захода на посадку самолетов и вертолетов, на некотором расстоянии от взлетно-посадочной полосы. С такой позиции он должен был начать ракетный обстрел Кабула, для того, чтобы заставить подняться авиацию в воздух для ответного удара. Я также предложил ему, чтобы он попытался подобраться к взлетному полю поближе, в течение ночи, для того, чтобы можно было сбить советский транспортный самолет. После нескольких дней бесплодных ожиданий подходящей цели эмоции взяли верх, и Дарвеш произвел выстрел в быстродвижущийся реактивный самолет, двигающийся в направлении от него, на крайней дистанции. Ракета не достигла цели, как и две следующие. Он нарушил правила, которые он изучал во время тренировок, поэтому пришлось его вернуть обратно на базу для более тщательного инструктажа и обучения. Это всегда рассматривалось как личное оскорбление, но Дарвеш прибыл для повторных тренировок в сравнительно хорошем расположении духа. В течение двух недель, по возвращении в Афганистан, он полностью восстановил свое имя двумя подтвержденными сбитыми целями.
После прекращения огня люди Джаффара быстро собрали пустые тубусы и разрушили неразорвавшуюся ракету, разбив ее камнями, так как у них не было с собой специального набора для уничтожения, и они не могли просто оставить ее там, так как она могла попасть в руки неприятеля. Их возвращение на базу прошло без происшествий, хотя спустя приблизительно час после их отхода они слышали гул реактивного самолета вдалеке и звук разрывающихся бомб.
В тот день незамедлительной реакции на сбитые вертолеты в Джелалабаде не последовало, русские были просто ошеломлены. Затем аэродром был закрыт на месяц. Когда полеты возобновились, техника пилотажа кардинально изменилась. Вертолеты больше не совершали полеты по прямой, постепенно снижающейся траектории, они садились по крутой спирали, резко опускаясь с большой высоты, отстреливая ракеты каждые несколько секунд.
Оба этих командира - Джаффар и Дарвеш - принадлежали к партии Хикматияра, поэтому второй тренировочный курс провели для двух людей из партии Халила - Махмуда из Джелалабада и Арсала из Кабула. Они оба были ветеранами, очень уважаемыми за проведенные ими операции; мои офицеры, бывавшие с ними раньше в Афганистане, высоко о них отзывались. Наша уверенность в них впоследствии была подтверждена их успешными выстрелами из "Стингеров".
Хотя впоследствии достижения Махмуда были серьезно подорваны его безответственностью. Его неблагоразумный поступок был равносилен заявлению во всеуслышание, что теперь против советских войск используются американские "Стингеры". После его первой пораженной цели около плотины Суруби он дал большую пресс-конференцию для журналистов. Он выдал им секретную информацию, включающую в себя основное расположение учебного лагеря и детали моей политики вознаграждения - две новые ракеты за каждую пораженную цель. Махмуд зашел так далеко, что даже позволил журналистам сфотографировать моджахедов со "Стингером".
Это было существенным нарушением системы безопасности, но и это не могло умалить того, что, по крайней мере, мы имели оружие, которое могло быть решающим для победы в войне. Когда новость дошла до всех моджахедов, началась волна ликования. Их моральный дух поднялся на небывалую высоту, и я был практически захлестнут шумным требованием каждой партии предоставить и им возможность получения этого оружия. Иметь "Стингер" было символом высокого статуса. К сожалению, появление этого оружия было очень затянуто безо всякой нужды - и затянуто не солдатами, а американскими и пакистанскими политиками.
Мы чувствовали - то, что первой жертвой "Стингера" стал вертолет огневой поддержки Ми-24, было символично. Этот вертолет был самым ненавистным в течение многих лет, и даже не столько за то, что очень много моджахедов были убиты с помощью этой машины, а за бессчетные сотни жертв среди мирного населения, женщин и детей.
Это был внушительный вертолет, созданный советскими конструкторами как средство огневой поддержки на поле боя - он мог нести не только много вооружения, но и до восьми полностью экипированных бойцов. Этот вертолет был эквивалентом американского вертолета "Блэк Хоук", рабочей лошадкой войны, во всяком случае, так его рассматривали и русские и афганцы. Под его вспомогательными крыльями было четыре пилона для ракет или бомб. С полной загрузкой вертолет мог нести 128 ракет, плюс четыре напалмовые бомбы или бомбы повышенной разрушительной силы, одновременно с этим его пушка могла вести огонь со скоростью 1000 выстрелов в минуту. В течение первого года советского вторжения модель Ми-24 "Hind D" с усиленным бронированием брюха и кабины пилотов появилась в Афганистане в большом количестве. Броня делала его почти невосприимчивым к нашим средним и тяжелым пулеметам. Находясь на большой высоте, около двух километров, он мог атаковать наземные цели с полной безнаказанностью, так как наши СА-7 не могли достать его на такой высоте. Даже в зоне досягаемости этих устаревших ПЗРК всего несколько выпущенных инфракрасных ловушек могло увести ракету с курса. Технические детали этого произведения искусства военной мысли были тщательно засекречены. "US magazine" даже предложил миллион долларов в качестве вознаграждения тому, кто первым захватит неповрежденный вертолет Ми-24. Я уже описывал в пятой главе, как два вертолета были переданы представителям США, после того как их пилоты переметнулись с машинами к неприятелю. Насколько я знаю, никто не получил награды - во всяком случае мы точно не получили.
Как бы то ни было, все же мы смогли сбить несколько таких вертолетов еще до того, как к нам на вооружение поступили "Стингеры". Наш успех всегда был результатом превосходной тактики, фактора неожиданности, благодаря чему мы могли подходить на близкое расстояние до того, как пилот успевал осознать грозящую ему опасность. Иногда мы выстреливали ракетницы вверх по склону холмов долины, надеясь, что в случае появления вертолета в долине мы сможем сбить его со склонов. Некоторое время это срабатывало, таким образом мы даже сбили несколько вертолетов с помощью обычных противотанковых гранатометов РПГ-7, но пилоты очень быстро учились, когда ставкой в игре служили их жизни, поэтому в большинстве случаев они держались достаточно высоко.
Одним из наших самых выдающихся достижений в борьбе с авиацией до начала использования "Стингеров" в 1986 году было то, что мы сбили МиГ-21, пилотируемый советским генерал-майором. Он летел из Кандагара в Шинданд, когда его самолет был сбит ракетой выпущенной из СА-7. Генерал удачно катапультировался, но был захвачен в плен моджахедами, хотя в то время они еще не знали о важности пленника. Пропажа генерала послужила, вероятно, наиболее массивной поисковой операции с воздуха за всю войну. Множество самолетов поднимались в воздух в поисках пропавшего МиГа. Опасаясь масштабов возмездия, моджахеды, захватившие генерала в плен, расстреляли его, и даже не знали в течение нескольких дней, что он был генералом. Позже моджахеды принесли его парашют в Пакистан, где он до сих пор хранится в качестве памяти об успехе.
Экипаж Ми-24 состоял из трех человек. Пилот, второй пилот, выполняющий роль стрелка, сидели тандемом, один над другим в передней кабине, в то время как бортмеханик сидел в основной кабине с десантом. В Афганистане русские имели сотни вертолетов, включая разведывательные и транспортные. Основными базами дислокации Ми-24 были Баграм, Шинданд, Джелалабад и Кундуз. Афганские военно-воздушные силы имели большое количество вертолетов в Кабульском аэропорту, включая эскадрилью Ми-24, и еще одну в Джелалабаде. На этих, афганских вертолетах экипажи обычно были смешанными, советско-афганскими. Считалось необходимым делать именно так, чтобы быть уверенными в том, что задания выполнялись в соответствии с приказами. С расширением военных действий, и в особенности после того, как мы начали использовать "Стингеры", все пилоты вертолетов начали проявлять нежелание атаковать наземные цели с низкой высоты. Русские стали склоняться к тому, чтобы посылать афганцев на сложные миссии, в то время как афганские пилоты выстреливали иногда все свои боеприпасы по любой легкой цели и докладывали об удачном ударе, тогда как они даже близко не пролетали над назначенным для удара объектом. Недоверие к союзникам росло, что подтверждалось в перехваченных радио-переговорах.
И советские и афганские пилоты старались, по возможности, летать парами. С самого начала войны колоннам обычно давалось прикрытие с воздуха, вертолеты либо барражировали над ползущей по дороге колонной, либо, для менее важных колонн, поднимались в воздух по первому же сигналу. Ми-24 использовались во всех карательных ударах или в операциях по защите и поддержке наземных сил. Иногда они работали как воздушная артиллерия, иногда совмещали атаку на бреющем полете с высадкой десанта на позиции, но этот вертолет всегда использовался в качестве главного инструмента в поисковых и боевых операциях, завоевывая, таким образом, свою позорную репутацию.
Атака кишлака Руган в 1982 году была типичной для советских методов. В Ругане проживало порядка 800 человек, он располагался в 8 километрах на северо-запад от Али Хейля. Это была благоденствующая сельскохозяйственная деревня, расположенная в узкой долине реки Руган, и поддерживающая моджахедов. Сделанные из глины дома лепились на низком склоне горы, по обеим сторонам долины. В центре деревни было множество колодцев и еще больше домов. Любой клочок земли был использован для того, чтобы на нем можно было выращивать пшеницу или кукурузу.
В один из дней жители кишлака как обычно занимались своими хозяйственными делами, когда в 9 утра шесть вертолетов были замечены высоко над долиной. Ведущая пара снизилась прямо над долиной. С высоты около 700 метров были выпущены первые ракеты, затем еще один залп, затем еще один, взрывы большой силы разрывали ветхие домишки и убивали или калечили находящихся в них. По крайней мере, в течение двух часов продолжались непрекращающиеся бомбардировки с короткими интервалами, необходимыми для того, чтобы одна пара вертолетов могла улететь, давая место другой. Когда у вертолета кончились ракеты, он кружил над домами поливая их пушечным огнем. В это время на земле молодые люди пытались спастись бегством, двигаясь в сторону гор, оставшиеся - более старшие мужчины и женщины с детьми - пряталась между камней и большими булыжниками. Многие из них умерли прямо на месте, гораздо большее число умерло позднее из-за шока и большой кровопотери. Когда, казалось, наступало затишье, уцелевшие люди начинали выползали из укрытий, чтобы позаботиться о раненых. Это было бесполезно, любое движение внизу было сигналом для того, чтобы следующая пара вертолетов заходила в атаку. Не было никакого сопротивления. Число моджахедов в деревне на момент атаки было незначительным. У них не было никакого противовоздушного вооружения и никаких пещер, где можно было бы спрятаться.
Следующая фаза была обозначена появлением наземных сил со стороны Али Хейля. Две сотни пехотинцев, подкрепленные несколькими танками, БТРами и минометами остановились в нескольких сотнях метрах от кишлака. Они рассредоточились до того как открыли огонь. Еще в течение получаса огонь из стрелкового оружия, минометов и тяжелых пулеметов разносил камни и любое возможное место, где можно было бы укрыться. Наконец, где-то в полдень, советские командиры отдали приказ о прекращении огня. Никто из русских не получил даже царапины. Это была так называемая поисково-разрушительная операция, в которой разрушительная часть занимала более важную часть, чем поисковая. Афганский офицер прокричал через мегафон, чтобы те, кто еще оставался жив, вышли из укрытий. Находящиеся в состоянии шока, оцепеневшие, причитающие женщины и дети были отделены от горсти мужчин, которые еще в состоянии были ходить. Началась проческа развалин, солдаты открывали огонь по любому зданию, оставшемуся не разрушенным. Никто не обращал никакого внимания на раненых, их просто не замечали, до тех пор, пока солдаты не покинули кишлак, захватив с собой нескольких мужчин для допроса.
Это был конец кишлака Руган. Все 200, или около того, выживших ушли в Пакистан, везя своих раненых на лошадях или мулах, либо просто неся их на одеялах. Они потратили десять часов на то, чтобы добраться до Парачинарского госпиталя. В тот раз выжившие женщины счастливо отделались, провожаемые лишь ударами и руганью. Не было ни изнасилований, ни холодящей кровь резни, так как в операции участвовали не только советские войска. В присутствии Афганских войск русские старались воздерживаться от более отвратительной жестокости. После подобной же операции еще где-то три молодые девушки были захвачены советскими солдатами и затащены в вертолет, изнасилованы и выброшены во время полета еще живыми. Умножьте Руган в сотни раз, и вы сможете представить себе масштабы того, что подразумевалось под Советской тактикой выжженной земли. Никто из них не делал даже попытки завоевать сердца и умы людей, вместо этого они лишь разрушали, убивали мирных жителей, либо изгоняли их со своих мест. Это был их метод искоренения оппозиции, лишения моджахедов поддержки, и давления на Пакистан посредством наплыва беженцев. Должен признаться, что они частично добивались успеха такими действиями. Я думаю, что если бы мы имели "Стингеры" на вооружении в 1982-1983 годах, бесчисленное количество жизней мирных жителей было бы спасено.
В течение почти шести лет запрет на поступление "Стингеров" к нам было политическим решением. И до этого я осознавал, что это дело скорее политическое, чем военное, и старался доказать необходимость применения этого оружия моджахедами. В начале 1984 года делегация представителей США, которые ранее консультировали Конгресс по вопросам войны, посетили меня в Ралпинди. Один из членов делегация спросил, какие системы вооружения я бы рекомендовал для противодействия растущей угрозе со стороны советской авиации. Без всяких колебаний я ответил - "Стингеры". По возвращении назад в посольство этот человек спросил начальника отдела ЦРУ, почему моджахедам не дают это оружия, ведь это рекомендуется бригадным генералом Юсуфом. Ответ ЦРУ гласил: Пакистанское правительство против того, чтобы это оружие попало в руки моджахедов. Это было лишь частью правды...
Начальник отдела ЦРУ немедленно связался со мной, опровергая мнение делегации, что именно ЦРУ было против того, чтобы "Стингеры" попали к нам на вооружение, в то время как я был полностью осведомлен о том, что это было нежелание моего правительства. И уже в тот же вечер я должен был объясняться с генералом Ахтаром. Я акцентировал свое выступление на том, что я не был осведомлен о политических мотивах того, почему мы не могли принять это оружие, и таким образом мои рекомендации были исключительно суждениями профессионального военного. Генерал созвал встречу с делегацией для того, чтобы прояснить ситуацию. Я на эту встречу приглашен не был.
Никто не отрицал, что "Стингер" является идеальным оружием, с помощью которого пехота могла сбивать неприятельские самолеты и вертолеты, но лишь в том случае, если Пакистан посчитает, что это стоит того. Эти ракеты были лучшими ракетами такого класса в мире на то время, и лишь недавно были приняты на вооружение Армией США, поэтому ее технологические решения были все еще тщательно засекречены. Президент Зия имел такой взгляд на этот вопрос (который изменился к 1986 году) - передача столь высокотехнологичного оружия моджахедам противоречила бы политике снабжения моджахедов лишь оружием, произведенным в странах с коммунистическим режимом. Появление такого оружия, как "Стингер", не могло бы долго оставаться секретом, ракеты или даже пусковые установки могли быть захвачены или увидены неприятельской агентурой. В этом случае, как мог бы Пакистан по-прежнему заявлять, что он не позволяет прямые поставки оружия из США движению Джихад? К тому же, хотя никто никогда открыто этого не признавал, президента волновало, что ракеты могли попасть в руки представителей террористических организаций, которые могли бы использовать его против пакистанской авиации. У него было много врагов, и они уже пытались сбить его личный самолет. Горькая ирония судьбы - позднее Президент Зия был убит именно в результате террористической диверсии против его самолета, но без использования "Стингеров".
Но ЦРУ не объяснило моим гостям то, что точка зрения Пакистанского правительства совпадала с их собственной. Администрация США была напугана возможностью того, что их изумительное оружие может попасть в дурные руки. Если бы они начали поставлять это оружие моджахедам, они бы могли его потерять рано или поздно, либо в результате захвата во время операции, либо похищения агентами ХАДа, либо просто могло быть продано беспринципными моджахедами. Продажа всего одного "Стингера" могла бы обеспечить человека деньгами на всю жизнь. Справедливо и то, что американцы боялись, что эта технология могла попасть к Советскому Союзу. Их беспокоило и то, что оружие могло бы, в конце концов, использоваться террористами и против гражданских лайнеров. В связи с этим они опасались, что оружие может попасть в Иран, что в связи с войной в Афганистане и общей сухопутной границей было вполне вероятным. Впоследствии их опасения вполне оправдались, и Иран и Советский Союз получили "Стингеры" в 1987 году, хотя опасения американцев о том, что они могут быть использованы против них самих, не имело под собой основания.
В конце 1985 года я рассматривал использование "Стингеров" как единственную неиспользуемую возможность поражения Советский войск в бою. Я становился все более и более настойчивым в требованиях предоставления эффективного противовоздушного оружия. Как я уже до этого рассказывал, меня обманывали: первый раз с поставкой зениток "Эрликон", а затем ПЗРК "Блоупайп". И Пакистанские и Афганские представители отвечали одно и то же: "Предположим, что оружие попало в руки русских, предположим, что террористы могут использовать его против президента, вы можете гарантировать, что это никогда не произойдет?" Разумеется, я не мог этого гарантировать, но так как к тому времени один "Стингер" уже был украден с военной базы США в Западной Германии, сила таких аргументов уже была под вопросом. Единственное, что я знал - без этого оружия моральный дух моджахедов не мог бы быть высоким все время.
Благодаря причудливой игре судьбы мы временно потеряли базу Джавара и Советская/Афганская армия успешно провела операцию в районе Али Хейля, что, в конце концов, склонило высокое мнение к моей точке зрения. Хотя меня сильно критиковали за то, что мы создали укрепленные районы и обороняли их в обычных боях, эта ошибка (если это была ошибка) позволила мне получить "Стингеры". Они должны были дать нам перевес в силе на поле боя. В апреле 1986 года шли тяжелые бои вдоль границы с Пакистаном, сражались все, забыв про риск, давая нам, таким образом, то, что нам было нужно. Я использовал все возможности для того, чтобы продвигать свои требования и к генералу Ахтару и к ЦРУ. Я подкрепил свое обращение мнением аналитиков США, которые говорили, что моджахеды не смогут продолжать сражаться, будучи так истощены; наблюдалась нехватка людей, бойцы были так измотаны, что молодое поколение не решалось присоединиться к Джихаду. Я сам не очень-то соглашался с этими теориями, но они дали мне дополнительные аргументы для убеждения. В середине того года Президент Зия уже склонялся к тому, чтобы согласиться. Неожиданно мы были близки к тому, чтобы заполучить "Стингеры".
Первой проблемой было обучение. Даже имея это оружие, мы все еще настаивали на том, чтобы моджахеды обучались Пакистанскими, а не Американскими инструкторами. Таким образом, наши инструкторы должны были проходить курсы обучения в США. Они вылетели туда в июне 1985 года. Между тем, курсы по подготовке операторов "Стингеров", оснащенные тренажером, были организованы у меня на заднем дворе, в Оджири Кэмп, в Ралпинди. Вообще все тренировки проходили с помощью этого тренажера, не было ни одной реальной стрельбы до тех пор, пока группы не начали использование "Стингеров" в Афганистане.
Соглашение с США гласило, что они будут поставлять нам до 250 пусковых установок вместе с 1000-1200 ракетами ежегодно, поэтому у нас было некоторое время для того, чтобы обучить достаточное количество групп для использования всех "Стингеров." У нас не возникало никаких вопросов по поводу того, что мы могли просто наводнить Афганистан этим оружием. Наращивание числа оружия было бы постепенным.
Я сам лично беседовал и отбирал большинство полевых командиров для обучения. Я искал людей с подтвержденными данными об участии в боях, особенно тех, кто хорошо работал со старыми СА-7. В результате половина из тех, кого обучали, как пользоваться "Стингерами", были опытными стрелками СА-7, имеющими на своем счету одну или более пораженную цель.
Официальные представители США настаивали на том, чтобы курсы для моджахедов длились четыре недели. Десять наших инструкторов из Пакистана, которые окончили восьмимесячные курсы в Америке, чувствовали, что и трех будет достаточно. Первый наш выпуск занимался до тех пор, пока не стало ясно, что они являются опытными стрелками. Обычно трех недель было достаточно, для некоторых хватало и 15 дней. Из США прибыл офицер для того, чтобы наблюдать за занятиями нашей первой группы, и я узнал от него, что обычным процентом попаданий для Американской армии было 60-65 % в случаях использования ракет по мишеням. Они расценивали это как хороший процент. На основании статистики, собранной нами позднее, мы установили, что во время реальных операций моджахедов, процент успешных попаданий был 70-75 %, в то время как Пакистанские инструкторы достигали 95 %.
Я отношу этот высокий результат на счет высокого качества обучения, решительности обучаемых, природной тяги моджахедов к оружию и агрессивной противовоздушной тактике, которую мы использовали со "Стингерами". В противоположность этому попытки использования этого оружия Пакистанской армией были неудачными. Некоторое количество "Стингеров" было поставлено на вооружение частей, дислоцированных на границе с Афганистаном, для ответа на бесчисленные "преследования" моджахедов советской авиацией, вторгающейся в воздушное пространство Пакистана. Насколько я знаю, Пакистанские военные выстрелили двадцать восемь "Стингеров" по самолетам и вертолетам противника, не сбив ни один. В начале 1987 года Пакистанская армия заявила о том, что она сбила воздушную цель с помощью "Стингера". Все были очень возбуждены. Командир корпуса в Пешаваре, генерал Аслам Бег (сейчас командующий Пакистанской Армией и единственный генерал, который не сел на борт президентского самолета в Бахавалпуре, взорванного в августе 1988 года) хотел прервать встречу для того, чтобы проинформировать премьер-министра лично. Мне тогда довелось быть в Пешаваре, и я попросил Хекматияра, в чьей зоне ответственности самолет предполагаемо был сбит, проверить это для меня. Он связался по радио со своей базой, и его информировали о том, что ни один самолет или вертолет не был сбит.
Тем же вечером, будучи в Исламабаде, мне позвонил генерал Ахтар, который хотел, чтобы я организовал возвращение обломков. Он был ошеломлен, когда я объяснил, что не было никакого сбитого самолета, и настоял на том, чтобы я послал офицера лично проверить. Я так и сделал, и он подтвердил нашу версию случившегося, к великому стыду Пакистанской армии. А ведь они даже посылали офицера к моджахедам, для сбора обломков от другого сбитого самолета, в качестве доказательств их достижений. Но в конце концов признали ошибку.
Специальная команда вылетела из США для того, чтобы установить причину, по которой мы не могли достичь результатов при использовании "Стингеров". Старший Армейский офицер не захотел признать множество убитых моджахедов, говоря, что это все пропаганда. Президент и генерал Ахтар настаивали, они говорили, что им дали бесполезные, устаревшие версии "Стингеров". Я полагаю, что частично причиной плохих результатов было то, что Пакистанская армия не использовала это оружие в наступательном режиме, они не устраивали засад против авиации противника, привлекая их в уязвимую позицию, до того как неожиданно атаковать. Они обычно сидели на одном месте, в оборонительной позиции и ждали, пока какая-нибудь цель не появится в районе их позиции, хотя, откровенно говоря, это было единственное, что они могли сделать в тех обстоятельствах, сидя на границе.
Тема того, каким образом лучше всего стрелять нашим великолепным оружием была предметом многих воодушевленных дискуссий. Так как мы не могли в одночасье наводнить Афганистан сотнями "Стингеров", то выбор лежал между стратегией действий вблизи аэродромов противника, либо стратегией использования оружия вблизи Афгано-Пакистанской границы, сохраняя, таким образом, строгий контроль над группами, и уменьшая риск того, что ракеты могут быть захвачены неприятелем. Я был сторонником первой стратегии. Я полагал, что группы надо использовать смело для дерзких ударов по важным аэродромам, так как это были места, где наши цели находились в большом количестве. Если бы мы могли напасть неожиданно и нанести мощный удар в самом начале, мы могли бы получить громадное моральное преимущество. Стратегия же пассивной защиты наших приграничных баз могла бы позволить противнику вернуть себе инициативу. Все наши американские друзья соглашались с моей точкой зрения, за исключением посла.
Преобладало хорошее боевое настроение. Как уже было рассказано, первое успешное применение Стингеров произошло у Джелалабадского аэродрома. Мы также включили Кабул - Баграм в первую фазу применения этого оружия. Затем последовало посылка этих ракет через перевал Гиндукуш для использования у аэродромов в МазариШарифе, Файзабаде, Кундузе, Маймане и рядом с рекой Аму-Дарья. Третья фаза предусматривала использование ракет для обороны провинций, граничащих с Пакистаном, с окончательным их развертыванием вблизи аэродромов Кандагара и Лашкаргаха. Эти районы были предназначены для использования в последнюю очередь из-за отсутствия гор, что позволяло неприятелю быстро определять местонахождение моджахедов с помощью авиации, и уничтожать их сравнительно легко.
Использование Стингеров склонило тактический баланс в нашу сторону. Успех следовал за успехом и поэтому моральный дух моджахедов поднимался, в то время как у противника падал. Теперь Афганские и Советские пилоты с неохотой летали на низкой высоте, для атаки по наземным целям, в то время как все транспортные самолеты в Кабульском аэропорту и во всех остальных аэропортах взлетали и садились лишь в сопровождении вертолетов, отстреливающих инфракрасные ловушки. Даже гражданские лайнеры, которые мы не атаковали, переняли манеру резкого спиралеобразного снижения, вынуждая пассажиров нервничать и блевать. Мы инструктировали полевых командиров охотиться не только за самолетами и вертолетами, но и за их экипажами. Для нас мертвые пилоты были более важны, чем сбитые самолеты, так как последние гораздо проще заменить, чем первых. Мы смогли убить или захватить в плен гораздо больше пилотов, после того как боевые расчеты "Стингеров" стали сопровождать специальные команды, чьей задачей было уничтожение или захват пилотов.
Хотя нашей политикой никогда не было убийство экипажей сбитых самолетов и вертолетов, захваченных в плен, советская пропаганда внушала многим, что взятие в плен - участь более незавидная, чем смерть. Такая ситуация существовала задолго до того, как мы начали получать "Стингеры". В 1984 году мужественный английский фоторепортер Джон Ганстон стал свидетелем этого ужасного страха перед пленом, снимая мертвого пилота советского МиГа-21, снимок которого был затем опубликован во Французской еженедельной газете "L'Expres". На фотографии было видно, что пилот лежал в саване своего парашюта, находясь все еще в кресле- катапульте, с рукой поднятой к голове. Он катапультировался, но его ноги были оторваны, когда его кресло вылетало из кабины самолета. После приземления, в предсмертной агонии, он выстрелил себе в голову, опасаясь быть взятым в плен. Позднее моджахеды забрали пистолет из его руки. В своей книге "Солдаты всевышнего" Роберт Каплан цитировал Ганстона: "Пилот находился там уже в течении нескольких недель, и весь почернел на солнце, хотя снег не давал начаться разложению плоти. Черви прогрызли дыры в его лице. Я нашел его радиопозывные и техническую документацию на МиГ-21. Но, черт побери, моджахеды не позволили мне оставить это себе".
В 1987 году, в долине Логар, ракета из "Стингера" сбила вертолет, который очень сильно горел, ударившись о землю. Моджахеды пробрались к нему, расчистили обгорелые обломки и сняли одного из партизан, поднимающего крошечное, съежившееся, почерневшее тело одного из пилотов, на конце палки. Тело выглядело как нелепая кукла из угля.
За десять месяцев, начиная от первого использования Стингеров, до того времени, как я покинул ... в августе 1987 года, 187 Стингеров было использовано в Афганистане. 75 процентов из них сбили воздушные цели. К тому времени каждая провинция, за исключением трех, имела эти ракеты на вооружении. Мы всегда обучали полевых командиров планировать и действовать в наступательном режиме. Они должны были нападать на посты, в надежде, что те будут запрашивать авиационную поддержку по радио. Если прилетали вертолеты, то они попадали в засаду. Обычные ракетные обстрелы проводились в дневное время для того, чтобы заставить Ми-24 подняться в небо. Иногда они поднимались, оставаясь высоко в небе, выстреливали несколько ракет и улетали прочь. Видя летящие на большой высоте вертолеты, моджахеды умышленно выставляли на показ одну или две автомашины, ведя их таким образом, чтобы напылить как можно больше, надеясь, таким образом, приманить жертву пониже. Если вертолет опускался ниже, его обычно сбивали. Однако гораздо чаще вертолеты оставались высоко, не опускаясь.
Вне всякого сомнения появление "Стингеров" вызвало заметную тревогу среди вражеских экипажей самолетов и вертолетов. Однажды два вертолета огневой поддержки расстреливали с бреющего полета один из кишлаков. Когда один из вертолетов был подбит "Стингером", пилот второго вертолета в панике выбросился с парашютом. Зимой 1986/87 полевые командиры и руководители отрядов подготовились к продолжению боевых операций и во время суровых погодных условий. Они имели достаточный запас "Стингеров". Мы по максимуму эксплуатировали их энтузиазм. Это была первая зима, когда мы не потеряли наши наземные позиции в окрестностях Кабула, некоторые блок-посты были даже захвачены моджахедами, так как вражеские вертолетчики часто просто опасались вмешиваться в ход боя, как раньше.
Несмотря на продолжающееся подчеркивание необходимости мер безопасности для предотвращения захвата "Стингеров" противником, неизбежное случилось. Дважды в начале 1987 года мы потеряли "Стингеры", сперва их захватили русские, а потом иранцы.
Мы обучали команду, которой предстояло провести операцию под Кандагаром под началом Муллы Маланга ("Мясника"). На обратном пути на базу, имея с собой три "Стингера", он попал в удачно организованную спецназом засаду. Несмотря на мои личные инструкции о том, как двигаться, оставаясь всегда внимательным к происходящему вокруг, он умудрился нарушить все правила безопасности. Маланг расположил две пусковых установки и четыре ракеты в головной группе своего отряда, в то время как сам с оставшимися "Стингерами" с основной группой шел сзади. Головная группа остановилась на привал и была застигнута спящей, группой спецназа, которая внезапно спустилась к моджахедам на вертолетах. Вертолет приземлился вне зоны досягаемости огня, высадил группу спецназа, которая частично уничтожила, частично захватила в плен головную группу, за исключением одного человека, который убежал. Русские, должно быть, были щедро награждены, когда вернулись с такой ценной добычей.
В течение многих месяцев я опасался использовать "Стингеры" в провинциях граничащих с Ираном. Существовала реальная опасность того, что они могли быть проданы либо переданы иранцам. Как бы то ни было, после того, как мы узнали, что русские захватили несколько "Стингеров", я решил воспользоваться шансом и представить это оружие в районах около Герата, Шинданда и других подходящих областях около границы с Ираном. Туран Исмаил из Герата был первым полевым командиром из того региона, который получил "Стингер" через своего заместителя, бывшего полковника Алауддина, который прибыл в Пакистан для обучения, и затем сам сопровождал ракеты. После этого мы выбрали менее важного полевого командира из партии Халил. После обучения ему дали две новые машины, и проводили до границы, где он был тщательно проинструктирован о том, по какой тропе ему следует идти через провинцию Гельменд. Ему незачем было идти в Иран. Непростительно то, что этот полевой командир вернулся в Кветту после краткого путешествия в Афганистан, под предлогом того, чтобы получить больше оружия, и отпустил свою команду продолжать путь без него. У них возникли проблемы при пересечении реки Гельменд, и они отклонились от намеченного пути. Либо по стечению обстоятельств, либо так и было задумано, но их путешествие окончилось тем, что они были арестованы на Иранской территории силами Пассадар (Иранские пограничники). У них было четыре пусковые установки "Стингер" и шестнадцать ракет. Неоднократные попытки Халеса и Раббани, у которых были великолепные контакты в Иране, вернуть их обратно, провалились. Иранские власти никогда, в общем, не отказывались вернуть их, но всегда выдумывали различные причины, для того, чтобы задержать их возвращение. До сегодняшнего дня мы так и не увидели эти ракеты. Я даже не знаю, является ли факт того, что Иран получил доступ к этому оружию еще в 1987 году, широко известным. Я могу лишь молиться, чтобы эти ракеты никогда не попали в руки террористических организаций. Нет нужды говорить, что этот был последний раз, когда Халес получал "Стингеры" пока я оставался работать в офисе.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
Алкоголь бывает смертельным
Алкоголь может бать смертельным
Автор: «горный человек»
Восьмая пехотная дивизия дислоцировалась в Кабуле.
У нас был свой агент в этой дивизии, офицер. На протяжении многих лет он снабжал нас ценной информацией. Его сотрудничество с нами было опасно как для него лично, так и для его семьи. Этот офицер хотел перейти к моджахедам. Мы помогли ему в этом после того, как он уничтожили врага.
Мы дали задание нашему агенту организовать 24 сентября 1983 года вечеринку. Он пригласил замполита дивизии и двух советских советников, с которыми работал, к себе домой, в район Кути Санги. Все трое согласились и приехали к нему в гости поздно вечером на своем УАЗике.
Наш офицер подготовил к празднику много виски и шиш-кебаба (шашлыка). Все трое много ели и пили и, в конце концов, полностью опьянели. Они вырубились. Тогда наш офицер позвал нас, и мы загрузили недвижимые тела в их же джип. Мы отвезли их в кишлак Кала-и Кази на юго-западе Кабула. Пока мы ехали в их машине, никто нас не останавливал и не преследовал. Мы вытащили пьяных из машины, а саму машину отправили назад, к нашему человеку-офицеру. Он посадил в нее свою семью и уехал в Пакистан, где уже открыто присоединился к нам..
Мы спрятали пьяных в укрытии в деревне Кухе-Моргиран. Когда на следующий день пьяные очнулись, мы предложили им принять ислам и встать на путь истинный. Советские советники были очень злы и начали нас оскорблять. Они завили, что «с выбранного пути нет дороги назад, и Афганистан все равно будет коммунистическим». «Мы не примем вашу грязную религию», - сказали они. Они отказались сотрудничать.
Мы не могли отпустить их на свободу без получения согласия на сотрудничество, но также не могли пристрелить их, так как звуки выстрелов могли привлечь внимание бойцов на располагавшихся поблизости постах безопасности. Поэтому мы закопали их в землю живыми.
Мы собрали их одежду и документы и отправили в HIH в Пешавар.
На следующий день советские подразделения оцепили район инцидента, поэтому мы были вынуждены скрыться сначала в Парван, а позже в Майдан. Пока шурави искали нас, они вступили в бой с отрядом маулави Рахмат Голя.
После боя шурави разыскали то место, где мы зарыли советников. Но они были уже все мертвы, а их тела почернели.
Сноска авторов к тексту:
1. Когда мы интервьюировали этого человека, то приняли решение не разглашать его имя и не снабжать это свидетельство картой местности.
Автор: «горный человек»
Восьмая пехотная дивизия дислоцировалась в Кабуле.
У нас был свой агент в этой дивизии, офицер. На протяжении многих лет он снабжал нас ценной информацией. Его сотрудничество с нами было опасно как для него лично, так и для его семьи. Этот офицер хотел перейти к моджахедам. Мы помогли ему в этом после того, как он уничтожили врага.
Мы дали задание нашему агенту организовать 24 сентября 1983 года вечеринку. Он пригласил замполита дивизии и двух советских советников, с которыми работал, к себе домой, в район Кути Санги. Все трое согласились и приехали к нему в гости поздно вечером на своем УАЗике.
Наш офицер подготовил к празднику много виски и шиш-кебаба (шашлыка). Все трое много ели и пили и, в конце концов, полностью опьянели. Они вырубились. Тогда наш офицер позвал нас, и мы загрузили недвижимые тела в их же джип. Мы отвезли их в кишлак Кала-и Кази на юго-западе Кабула. Пока мы ехали в их машине, никто нас не останавливал и не преследовал. Мы вытащили пьяных из машины, а саму машину отправили назад, к нашему человеку-офицеру. Он посадил в нее свою семью и уехал в Пакистан, где уже открыто присоединился к нам..
Мы спрятали пьяных в укрытии в деревне Кухе-Моргиран. Когда на следующий день пьяные очнулись, мы предложили им принять ислам и встать на путь истинный. Советские советники были очень злы и начали нас оскорблять. Они завили, что «с выбранного пути нет дороги назад, и Афганистан все равно будет коммунистическим». «Мы не примем вашу грязную религию», - сказали они. Они отказались сотрудничать.
Мы не могли отпустить их на свободу без получения согласия на сотрудничество, но также не могли пристрелить их, так как звуки выстрелов могли привлечь внимание бойцов на располагавшихся поблизости постах безопасности. Поэтому мы закопали их в землю живыми.
Мы собрали их одежду и документы и отправили в HIH в Пешавар.
На следующий день советские подразделения оцепили район инцидента, поэтому мы были вынуждены скрыться сначала в Парван, а позже в Майдан. Пока шурави искали нас, они вступили в бой с отрядом маулави Рахмат Голя.
После боя шурави разыскали то место, где мы зарыли советников. Но они были уже все мертвы, а их тела почернели.
Сноска авторов к тексту:
1. Когда мы интервьюировали этого человека, то приняли решение не разглашать его имя и не снабжать это свидетельство картой местности.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
АТАКА НА ГАРНИЗОН В БОДЬЯЛАЙ
Атака на гарнизон в Бодьялай
Рассказывает командир моджахедов Мохаммад Садык (Исламская партия Афганистана), отряд которого действовал в провинции Кунар.
902-й батальон пограничников ВС ДРА в Бодьялае, что рядом с уездом Шева, имел несколько застав на высотах, господствовавших над ущельем Дара-и Нур, которое простирается к северу от Бодьялая. Мы решили атаковать заставы в марте 1983 года.
Наш отряд состоял из 65 моджахедов, вооруженных одним тяжелым пулеметом ДШК, одним 82-миллиметровым минометом, четырьмя РПГ-7, 22 автоматами Калашникова и другим легким стрелковым оружием. В то время у нас не было своей постоянной базы и мы перемещались из одной деревни в другую по долине Дара-и Нур. Мы спустились с гор на севере, через соседнюю долину, которая выходит в район Зирай-Баба, примерно в восьми километрах к востоку. Оттуда мы двинулись по горным проходам, чтобы выйти на восточный фланг главной долины у горного массива Бодьялай.
Мы оборудовали позицию для ДШК и миномета почти у вершины горы Бодьялай. Я разделил наш отряд на четыре группы. Одна группа, разместилась к югу от расположения батальона, она должна была прижать его огнем и воспрепятствовать приходу помощи (заставам) с южного направления. Вторая группа разместилась прямо напротив базы правительственных войск в деревне Дара-и Нур, чтобы также прижать ее огнем. Третья группа заняла позиции напротив двух застав батальона на горе Бодьялай. Четвертая группа поддержки обеспечивала работу ДШК и миномета, установленных у вершины горы Бодьялай.
Мы начали атаку после полуночи. Один минометный выстрел попал прямо в пост наблюдения противника: один человек был убит и пять ранены. Бой продолжался два с половиной часа, но мы были не в состоянии овладеть ни одной заставой.
Когда рассвело, нам пришлось отходить, так как силы противника окружили нас, и мы практически потеряли преимущество ночного времени. Мы ушли по тем же самым горным проходам. Потери нашего отряда составили двух человек раненными.
КОММЕНТАРИЙ: Силы моджахедов потревожили вражеский батальон, но у них не было достаточной огневой мощи, чтобы захватить заставы, потому что основная часть их отряда была занята предотвращением возможного выдвижения сил батальона на помощь атакованным заставам. Даже в том случае, если бы атака удалась, у моджахедов было время лишь на то, чтобы забрать оружие и другую добычу, а потом покинуть заставы.
Отряд моджахедов ушел по той же дороге, что и пришел. Если бы информаторская сеть противника была бы эффективной, то моджахеды могли бы нарваться на засаду на обратном пути. У моджахедов не было радиостанций или других средств быстрой связи, поэтому управление боем было делом проблематичным.
Рассказывает командир моджахедов Мохаммад Садык (Исламская партия Афганистана), отряд которого действовал в провинции Кунар.
902-й батальон пограничников ВС ДРА в Бодьялае, что рядом с уездом Шева, имел несколько застав на высотах, господствовавших над ущельем Дара-и Нур, которое простирается к северу от Бодьялая. Мы решили атаковать заставы в марте 1983 года.
Наш отряд состоял из 65 моджахедов, вооруженных одним тяжелым пулеметом ДШК, одним 82-миллиметровым минометом, четырьмя РПГ-7, 22 автоматами Калашникова и другим легким стрелковым оружием. В то время у нас не было своей постоянной базы и мы перемещались из одной деревни в другую по долине Дара-и Нур. Мы спустились с гор на севере, через соседнюю долину, которая выходит в район Зирай-Баба, примерно в восьми километрах к востоку. Оттуда мы двинулись по горным проходам, чтобы выйти на восточный фланг главной долины у горного массива Бодьялай.
Мы оборудовали позицию для ДШК и миномета почти у вершины горы Бодьялай. Я разделил наш отряд на четыре группы. Одна группа, разместилась к югу от расположения батальона, она должна была прижать его огнем и воспрепятствовать приходу помощи (заставам) с южного направления. Вторая группа разместилась прямо напротив базы правительственных войск в деревне Дара-и Нур, чтобы также прижать ее огнем. Третья группа заняла позиции напротив двух застав батальона на горе Бодьялай. Четвертая группа поддержки обеспечивала работу ДШК и миномета, установленных у вершины горы Бодьялай.
Мы начали атаку после полуночи. Один минометный выстрел попал прямо в пост наблюдения противника: один человек был убит и пять ранены. Бой продолжался два с половиной часа, но мы были не в состоянии овладеть ни одной заставой.
Когда рассвело, нам пришлось отходить, так как силы противника окружили нас, и мы практически потеряли преимущество ночного времени. Мы ушли по тем же самым горным проходам. Потери нашего отряда составили двух человек раненными.
КОММЕНТАРИЙ: Силы моджахедов потревожили вражеский батальон, но у них не было достаточной огневой мощи, чтобы захватить заставы, потому что основная часть их отряда была занята предотвращением возможного выдвижения сил батальона на помощь атакованным заставам. Даже в том случае, если бы атака удалась, у моджахедов было время лишь на то, чтобы забрать оружие и другую добычу, а потом покинуть заставы.
Отряд моджахедов ушел по той же дороге, что и пришел. Если бы информаторская сеть противника была бы эффективной, то моджахеды могли бы нарваться на засаду на обратном пути. У моджахедов не было радиостанций или других средств быстрой связи, поэтому управление боем было делом проблематичным.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
Атака на Сорубай
Атака на Сорубай
Рассказывает Торьялай Хемат, региональный командир мобильной группы моджахедов (Исламский Союз Освобождения Афганистана (ИСОА) Абдула Расула Сайяфа). Воевал во многих афганских провинциях
...В долине Назиан было много тех, кто симпатизировал режиму ДРА. Мы называли этот район «Маленькой Москвой», так же, как это делали многие арабы, приехавшие сюда принять участие в джихаде. Общее впечатление большинства афганцев от арабов таково, что они считали себя примадоннами, которым было более важно снимать видеофильмы, чем воевать.
Административный центр Назиана – город Сорубай. Все жители Сорубай симпатизировали коммунистам. Мы решили захватить уездный центр в июле 1985 года.
Это была совместная операция отрядов, принадлежавших к группировкам Хекматиара, Сайяфа, Мохаммади и Халеса. В районе укрепрайона – гор Маро – сконцентрировалось около тысячи моджахедов.
Административный центр Сорубай находится в 12 километрах севернее базы Мелава и гор Маро – это шестичасовой марш-бросок по горам. В моем отряде было около 80 хорошо вооруженных бойцов. У меня было три БМ-12, несколько средних минометов, много тяжелых пулеметов. Захват уезда Назиан представлялся для нас решающим усилием и во многих отношениях более напоминал конвенциональную, нежели партизанскую войну.
В течение двух недель караваны моджахедов доснабжали базу в Мелава, переносив туда военное снаряжение и наши ракетные артиллерийские системы. Еще неделю мы готовились к атаке, а потом двинулись от горного массива Маро вниз, в долину Назиан. Рано утром мы послали нашу первую группу на заставы противника, располагавшиеся на высотках вокруг Сорубай.
Там было приблизительно 12 небольших застав, поэтому атака по центру совпала по времени и с такой застав. После мощного обстрела, нам удалось их захватить. Мы захватили заставы в Сар-Гар и Тор-Гар, после чего начали обстрел административного центра и устремились к Сорубай. Правительственные чиновники, афганские военные и их семьи стали улепетывать. Они бежали в такой спешке, что когда мы вошли в Сорубай, то обнаружили, что «оккупанты» бросили походные кухни с готовящимся обедом и тесто, из которого готовились выпекать хлеб.
Мы захватили много ценных государственных документов, которые потом переправили в Пешавар. Мы отправили пленных в Ландай. В ходе атаки я потерял семерых человек убитыми. Мы оставались в Сорубай до утра.
Противник ответил посылкой войск из Джелалабада. Мощный артиллерийский огонь обрушился на заставы, располагавшиеся на высотах. По нам был нанесен авиаудар, в то же время вражеская бронетехника устремилась к административному центру. Мы не могли противостоять авиации и артиллерии, поэтому покинули город.
Во время этого боя мы потеряли много людей. В моей группе прибавилось еще семь убитых. Мы оставили на поле боя одного своего убитого – Ахмада Саида, который обычно носил камуфляж.
На следующий день правительственное радио объявило, что они обнаружили китайских наемников среди наших убитых. Возможно, это был Ахмад.
Два дня спустя, мы вновь атаковали Сорубай, и опять я потерял семь человек убитыми. В результате из 80 бойцов своего отряда я потерял 21 человека. Я не могу точно сказать, каковы были потери противника, но лично я видел 15 убитых во время захвата Сорубай. Мы вернулись на свою базу.
КОММЕНТАРИЙ: Захват административных центров являл собой политическое преимущество, так как это подтверждало легитимность Моджахедов. Обычно провинциальные центры располагались в доступных районах и не были оборудованы защитой против современной артиллерии и авиации.
На этом примере видно, что моджахеды перешли от партизанской тактики к распланированным боевым действиям при захвате Сорубай, и добились успеха.
Но, в конце концов, их попытка получить политическое преимущество обернулась тяжелыми потерями и отсутствием такового.
Заставы на высотках вокруг Сорубай были поставлены вразбивку, без планирования организации совместного сопротивления. Очевидно, что противник раздробил свои силы, и это не могло способствовать его преимуществу.
Рассказывает Торьялай Хемат, региональный командир мобильной группы моджахедов (Исламский Союз Освобождения Афганистана (ИСОА) Абдула Расула Сайяфа). Воевал во многих афганских провинциях
...В долине Назиан было много тех, кто симпатизировал режиму ДРА. Мы называли этот район «Маленькой Москвой», так же, как это делали многие арабы, приехавшие сюда принять участие в джихаде. Общее впечатление большинства афганцев от арабов таково, что они считали себя примадоннами, которым было более важно снимать видеофильмы, чем воевать.
Административный центр Назиана – город Сорубай. Все жители Сорубай симпатизировали коммунистам. Мы решили захватить уездный центр в июле 1985 года.
Это была совместная операция отрядов, принадлежавших к группировкам Хекматиара, Сайяфа, Мохаммади и Халеса. В районе укрепрайона – гор Маро – сконцентрировалось около тысячи моджахедов.
Административный центр Сорубай находится в 12 километрах севернее базы Мелава и гор Маро – это шестичасовой марш-бросок по горам. В моем отряде было около 80 хорошо вооруженных бойцов. У меня было три БМ-12, несколько средних минометов, много тяжелых пулеметов. Захват уезда Назиан представлялся для нас решающим усилием и во многих отношениях более напоминал конвенциональную, нежели партизанскую войну.
В течение двух недель караваны моджахедов доснабжали базу в Мелава, переносив туда военное снаряжение и наши ракетные артиллерийские системы. Еще неделю мы готовились к атаке, а потом двинулись от горного массива Маро вниз, в долину Назиан. Рано утром мы послали нашу первую группу на заставы противника, располагавшиеся на высотках вокруг Сорубай.
Там было приблизительно 12 небольших застав, поэтому атака по центру совпала по времени и с такой застав. После мощного обстрела, нам удалось их захватить. Мы захватили заставы в Сар-Гар и Тор-Гар, после чего начали обстрел административного центра и устремились к Сорубай. Правительственные чиновники, афганские военные и их семьи стали улепетывать. Они бежали в такой спешке, что когда мы вошли в Сорубай, то обнаружили, что «оккупанты» бросили походные кухни с готовящимся обедом и тесто, из которого готовились выпекать хлеб.
Мы захватили много ценных государственных документов, которые потом переправили в Пешавар. Мы отправили пленных в Ландай. В ходе атаки я потерял семерых человек убитыми. Мы оставались в Сорубай до утра.
Противник ответил посылкой войск из Джелалабада. Мощный артиллерийский огонь обрушился на заставы, располагавшиеся на высотах. По нам был нанесен авиаудар, в то же время вражеская бронетехника устремилась к административному центру. Мы не могли противостоять авиации и артиллерии, поэтому покинули город.
Во время этого боя мы потеряли много людей. В моей группе прибавилось еще семь убитых. Мы оставили на поле боя одного своего убитого – Ахмада Саида, который обычно носил камуфляж.
На следующий день правительственное радио объявило, что они обнаружили китайских наемников среди наших убитых. Возможно, это был Ахмад.
Два дня спустя, мы вновь атаковали Сорубай, и опять я потерял семь человек убитыми. В результате из 80 бойцов своего отряда я потерял 21 человека. Я не могу точно сказать, каковы были потери противника, но лично я видел 15 убитых во время захвата Сорубай. Мы вернулись на свою базу.
КОММЕНТАРИЙ: Захват административных центров являл собой политическое преимущество, так как это подтверждало легитимность Моджахедов. Обычно провинциальные центры располагались в доступных районах и не были оборудованы защитой против современной артиллерии и авиации.
На этом примере видно, что моджахеды перешли от партизанской тактики к распланированным боевым действиям при захвате Сорубай, и добились успеха.
Но, в конце концов, их попытка получить политическое преимущество обернулась тяжелыми потерями и отсутствием такового.
Заставы на высотках вокруг Сорубай были поставлены вразбивку, без планирования организации совместного сопротивления. Очевидно, что противник раздробил свои силы, и это не могло способствовать его преимуществу.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
Битва за Панджваи
Битва за Панджваи
Рассказ основан на интервью командира моджахедов Муллы Маланга, отряды которого воевали в Кандагаре и организационно входили в «Исламскую партию Афганистана» Юнуса Халеса.
...В сентября 1982 года афганские правительственные силы при поддержке советских союзников твердо контролировали уездный центр Панджваи.
Панджваи расположен примерно в 25 километрах к юго-западу от Кандагара. Он имел важное значение с военной точки зрения для обеих сторон ввиду того, что сам городок и его окрестности являлись отличной базой для ведения боевых действий в зеленой зоне, которая простирается отсюда вплоть до города Кандагара. А этот район являлся базой сопротивления в регионе. В установлении контроля над Панджваи были заинтересованы все местные группы моджахедов, базировавшиеся в этом районе.
Около тысячи моджахедов сконцентрировались около Панджваи для захвата города. Операцией руководил командир ИПА Мулла Маланг и другие.
Город охранялся 300 милиционерами, которые проживали там вместе со своими семьями. Свои дома и другие постройки они превратили в хорошо укрепленные позиции. Они оборудовали ДОТы на крышах домов, а также создали укрепрайоны на всех господствующих высотах вокруг города и на подходах к нему.
Моджахеды стали окружать город и обстреливали его два дня. Однако огонь не нанес противнику ощутимого вреда, в то время как сами моджахеды подверглись артиллерийскому обстрелу и бомбардировкам с воздуха. Большинство моджахедов отступило в близлежащие деревни Спирван и Зингабад.
На третий день командир Мулла Маланг решил проникнуть в город силами небольшой группы и установить контроль над рядом доминировавших позиций, прикрывавших подходы к городу. В полдень Мулла Маланг повел группу из 25 человек к южному пригороду Панджваи. Они несли с собой кирки и лопаты.
Моджахеды аккуратно проделали отверстие в саманной стене и проникли в строение. Оттуда, проделывая дыры в стенах, они начали проникать из дома в дом. Их проникновение осталось незамеченным для милиционеров, которые в это время находились на позициях на крышах строений и наблюдали оттуда, что творится на улицах города. В конце концов моджахеды пробили дыру в стене, за которой открылся внутренний двор. Они вломились туда с оружием, готовые к бою. Милиционеры были застигнуты в врасплох. Они подумали, что город уже находится в руках моджахедов и оставили его. Мулла Маланг оборудовал безопасную позицию и подал сигнал моджахедам, находившимся за городской чертой. В скором времени сотни моджахедов просочились в город и зачистили его от юго-востока до северо-запада, вплоть до реки Аргандаб. Они брали дом за домом, опять же, избегая передвижения по улицам и проламывая дыры в стенах дувалов.
Другая группа моджахедов немедленно вскарабкалась на крыши домов и овладела оставленными оборонявшимися позициями. Под контролем милиции остались только здания городской администрации. Ночью моджахеды закрепили свой успех и на следующий день заняли здания горадминистрации.
Милиция понесла тяжелые потери и откатилась к находившейся неподалеку высоте. Моджахеды окружили позиции милиции. После этого правительственные силы вступили в переговоры с моджахедами с явной целью выиграть время. Пока велись эти переговоры, со стороны Кандагара появилась советско-афганская колонна бронетехники, и моджахеды отступили внутрь города.
Следующей ночью советские и афганские солдаты атаковали Панджваи. Шли тяжелые бои за каждый дом. Моджахеды обстреливали с крыш домов правительственные силы, находившиеся на улицах города. В конце концов, моджахеды не смогли противостоять со своих позиций военной мощи советско-афганских сил. Под покровом сумерек моджахеды стали отходить из города мелкими группами.
Режим восстановил власть правительства в уезде.
Рассказ основан на интервью командира моджахедов Муллы Маланга, отряды которого воевали в Кандагаре и организационно входили в «Исламскую партию Афганистана» Юнуса Халеса.
...В сентября 1982 года афганские правительственные силы при поддержке советских союзников твердо контролировали уездный центр Панджваи.
Панджваи расположен примерно в 25 километрах к юго-западу от Кандагара. Он имел важное значение с военной точки зрения для обеих сторон ввиду того, что сам городок и его окрестности являлись отличной базой для ведения боевых действий в зеленой зоне, которая простирается отсюда вплоть до города Кандагара. А этот район являлся базой сопротивления в регионе. В установлении контроля над Панджваи были заинтересованы все местные группы моджахедов, базировавшиеся в этом районе.
Около тысячи моджахедов сконцентрировались около Панджваи для захвата города. Операцией руководил командир ИПА Мулла Маланг и другие.
Город охранялся 300 милиционерами, которые проживали там вместе со своими семьями. Свои дома и другие постройки они превратили в хорошо укрепленные позиции. Они оборудовали ДОТы на крышах домов, а также создали укрепрайоны на всех господствующих высотах вокруг города и на подходах к нему.
Моджахеды стали окружать город и обстреливали его два дня. Однако огонь не нанес противнику ощутимого вреда, в то время как сами моджахеды подверглись артиллерийскому обстрелу и бомбардировкам с воздуха. Большинство моджахедов отступило в близлежащие деревни Спирван и Зингабад.
На третий день командир Мулла Маланг решил проникнуть в город силами небольшой группы и установить контроль над рядом доминировавших позиций, прикрывавших подходы к городу. В полдень Мулла Маланг повел группу из 25 человек к южному пригороду Панджваи. Они несли с собой кирки и лопаты.
Моджахеды аккуратно проделали отверстие в саманной стене и проникли в строение. Оттуда, проделывая дыры в стенах, они начали проникать из дома в дом. Их проникновение осталось незамеченным для милиционеров, которые в это время находились на позициях на крышах строений и наблюдали оттуда, что творится на улицах города. В конце концов моджахеды пробили дыру в стене, за которой открылся внутренний двор. Они вломились туда с оружием, готовые к бою. Милиционеры были застигнуты в врасплох. Они подумали, что город уже находится в руках моджахедов и оставили его. Мулла Маланг оборудовал безопасную позицию и подал сигнал моджахедам, находившимся за городской чертой. В скором времени сотни моджахедов просочились в город и зачистили его от юго-востока до северо-запада, вплоть до реки Аргандаб. Они брали дом за домом, опять же, избегая передвижения по улицам и проламывая дыры в стенах дувалов.
Другая группа моджахедов немедленно вскарабкалась на крыши домов и овладела оставленными оборонявшимися позициями. Под контролем милиции остались только здания городской администрации. Ночью моджахеды закрепили свой успех и на следующий день заняли здания горадминистрации.
Милиция понесла тяжелые потери и откатилась к находившейся неподалеку высоте. Моджахеды окружили позиции милиции. После этого правительственные силы вступили в переговоры с моджахедами с явной целью выиграть время. Пока велись эти переговоры, со стороны Кандагара появилась советско-афганская колонна бронетехники, и моджахеды отступили внутрь города.
Следующей ночью советские и афганские солдаты атаковали Панджваи. Шли тяжелые бои за каждый дом. Моджахеды обстреливали с крыш домов правительственные силы, находившиеся на улицах города. В конце концов, моджахеды не смогли противостоять со своих позиций военной мощи советско-афганских сил. Под покровом сумерек моджахеды стали отходить из города мелкими группами.
Режим восстановил власть правительства в уезде.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
БЛОКИРОВАНИЕ ЛИНИЙ КОММУНИКАЦИЙ
БЛОКИРОВАНИЕ ЛИНИЙ КОММУНИКАЦИЙ ПРОТИВНИКА
В этой войне обе стороны стремились контролировать чужие тылы. Советские войска использовали серийные бомбардировки, воздушное минирование, поджоги посевов и атаки на сельские населенные пункты для того, чтобы вынудить местное население мигрировать или уходить в города. Целью этих акций было лишить партизан их источников пропитания, убежища и отдыха.
Советские линии коммуникаций тянулись по двусторонним шоссе, проходящим через горы Гиндукуша – самой негостеприимной местности на свете. Моджахеды постоянно
перерезали дороги и устраивали засады на пути конвоев с амуницией, которые шли из Советского Союза.
Советское присутствие зависело от возможности держать коммуникации открытыми. Значительная часть боевых действий советских войск в Афганистане была направлена на завоевание контроля над системой коммуникаций. На обеспечение безопасности восточной линии коммуникаций советских войск были задействованы 26 батальонов, оперировавших 199 заставами, патрулировавших линии коммуникаций и сопровождавших колонны. На более открытой, западной линии коммуникаций было задействовано три батальона.
Более трех четвертых от личного состава боевых частей были невольно вовлечены в оборонительные действия. Вооруженные силы ДРА были также привязаны к линиям коммуникаций и патрулированию местности.
Силы сопротивления уничтожили более 11 тысяч советских грузовых автомобилей. Потери Вооруженных сил ДРА в транспортных средствах были еще выше. Способность моджахедов контролировать систему коммуникаций была постоянной головной болью СССР и удерживало его от концентрации более крупной группировки оккупационных сил.
ОТРЕЗАНИЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ НА ПОДХОДАХ К ВАЗИ
Рассказывает моджахед Хаджи Бадшах Хан
Хаджи Бадшах Хан принадлежал к воинственному клану Дарихейль племени Дзадран. Он жил в ущелье Соруби на подходах к Хосту. Когда произошел советский переворот, он забрал свою семью в Пакистан, а затем возвратился для организации сил сопротивления в этом районе.
...В апреле 1980 года я решил захватить заставы подразделений, которые оседлали главную дорогу между Гардезом и Хостом. В моем распоряжении было около 400 моджахедов, которые пришли из долины Дарихейль. Проход Соруби примыкает к северной оконечности долины Дарихейль и открывает подступы от Гардеза к Хосту. Проход Сатаканду на главной дороге Гардез-Хост уже контролировался моджахедами и поэтому проход Дарихейль был единственно возможным путем для афганских правительственных сил.
В те дни мы не имели своих базовых лагерей, мы жили в своих деревнях, используя то оружие, что было под рукой. У нас были ружья и несколько кустарно изготовленных в Пакистане пулеметов. Я разработал план атаки. Ночью мы отправились в район Вази, который располагается близко к долине Дарихейль.
Я разделил своих людей на группы и мы окружили войсковые подразделения, дислоцированные в этом районе, со всех четырех сторон. Я отдал приказ командирам моих групп ждать сигнала к атаке. Утром я перехватил радиосвязь между гарнизоном в Вази и их подразделениями на заставах. Командир просил помощи и сообщал, что окружен моджахедами. Сразу после этого прилетели два вертолета и, сделав круг над районом, улетели обратно.
Командиром гарнизона был Мохаммад Хашем. Он был из племени Джаджи и мы знали друг друга. Он послал ко мне переговорщика, который сказал, что гарнизон готов сдаться. Я ответил ему, чтобы сначала он разоружил своих людей, а уже потом мы будем проводить переговоры. Он так и поступил и мы взяли гарнизон. Мы захватили много оружия.
Результаты этой акции вдохновили моджахедов на осаду других гарнизонов с целью добычи оружия.
Афганская армия отреагировала на падение гарнизона в Вази посылкой двух колонн для восстановления статус-кво. Правительственные силы двигались с двух направлений – от Гардеза и от Хоста. Колонна, которая шла из Хоста, достигла района Саидхейль и встала там лагерем. Колонна из Гардеза дошла до прохода Соруби.
Я начал мобилизовывать народ для оказания сопротивления правительственным войскам. Я послал харбакаев (племенную полицию, которая осуществляла соблюдение законов в племенной зоне) поднимать племена и они поднялись после того, как услышали, что правительственные войска будут грабить деревни, если они позволят им зайти в этот район.
Я послал две группы харбакаев на поддержку моджахедам, которые блокировали правительственные войска в Саидхейле. Большинство моджахедов я взял с собой и повел к проходу Соруби. Я прибыл в Соруби поздно днем и мы заняли этот район. Я прикинул, сколько моджахедов может понадобиться мне и где я могу оборудовать позиции для своих сил. Моджахедов у меня было мало и я нанял нескольких парикмахеров (пуштунские парикмахеры также хорошо играют на барабанах), чтобы они забили в свои барабаны и начали собирать лашкар (это пуштунская племенная армия, которая обычно собирается на короткий срок). Я сделал это для того, чтобы поднять всю округу и деморализовать противника. Барабанщики проделали отличную работу. Бойцы из многих племен пришли в Соруби и вскоре у меня была большая армия.
Согласно первоначального плана, я предполагал охранять проход, но, увидев насколько многочисленна моя армия, я решил атаковать. Я пообещал бойцам оружие, грузовики и танки. Я оставил в Соруби силы, которые могли бы блокировать передовые колонны противника, а сам двинулся с лашкаром в Сайдхейль.
Мы перерезали дорогу в Хост в тылу у правительственных войск, которые так и стояли в Саидхейле. Затем мы окружили их. Они были в осаде 20 дней. Правительственные силы выслали еще одну колонну из Хоста на разблокирование своих осажденных сил, но они не смогли пробиться сквозь блоки моджахедов.
После скоротечного боя все правительственные силы сдались. В колонне правительственных войск находилось 1300 бойцов, мы взяли в плен 1200. Еще сто человек были или убиты, или ранены. Мы захватили все вооружение этой части, включая 50-60 транспортных средств, включая броневые. После того, как часть сдалась афганская авиация разбомбила свою собственную колонну, уничтожив почти все из них, иначе нам бы удалось захватить еще больше трофеев.
Нескольким транспортным средствам удалось ускользнуть от нас. Среди тех, кому удалось уйти, был отец министра внутренних дел ДРА Гулябзоя, он был ранен, но сумел выбраться на одном из бронетранспортеров. Его звали Гуляб Шах. Он тоже был из племени дзадран, так что вполне возможно, что ему помогли скрыться какие-то вожди из этого племени.
КОММЕНТАРИЙ:
В начале войны сопротивление моджахедов в большой степени опиралось на племена. И только после того, как моджахедам стали оказывать помощь через религиозные группировки США, Египет, Саудовская Аравия и другие страны, произошел сдвиг в сторону завязывания моджахедов именно на этих группировках.
Описанный выше метод мобилизации сил для сражения с афганскими правительственными колоннами, немного отличается от опыта британских сил, которые воевали именно с этими племенами в северо-западном пограничье. В то время, когда собирался лашкар, бойцы обычно пели в ритм барабанным ударам. Такое происходит здесь и по сей день. -0-
В этой войне обе стороны стремились контролировать чужие тылы. Советские войска использовали серийные бомбардировки, воздушное минирование, поджоги посевов и атаки на сельские населенные пункты для того, чтобы вынудить местное население мигрировать или уходить в города. Целью этих акций было лишить партизан их источников пропитания, убежища и отдыха.
Советские линии коммуникаций тянулись по двусторонним шоссе, проходящим через горы Гиндукуша – самой негостеприимной местности на свете. Моджахеды постоянно
перерезали дороги и устраивали засады на пути конвоев с амуницией, которые шли из Советского Союза.
Советское присутствие зависело от возможности держать коммуникации открытыми. Значительная часть боевых действий советских войск в Афганистане была направлена на завоевание контроля над системой коммуникаций. На обеспечение безопасности восточной линии коммуникаций советских войск были задействованы 26 батальонов, оперировавших 199 заставами, патрулировавших линии коммуникаций и сопровождавших колонны. На более открытой, западной линии коммуникаций было задействовано три батальона.
Более трех четвертых от личного состава боевых частей были невольно вовлечены в оборонительные действия. Вооруженные силы ДРА были также привязаны к линиям коммуникаций и патрулированию местности.
Силы сопротивления уничтожили более 11 тысяч советских грузовых автомобилей. Потери Вооруженных сил ДРА в транспортных средствах были еще выше. Способность моджахедов контролировать систему коммуникаций была постоянной головной болью СССР и удерживало его от концентрации более крупной группировки оккупационных сил.
ОТРЕЗАНИЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ НА ПОДХОДАХ К ВАЗИ
Рассказывает моджахед Хаджи Бадшах Хан
Хаджи Бадшах Хан принадлежал к воинственному клану Дарихейль племени Дзадран. Он жил в ущелье Соруби на подходах к Хосту. Когда произошел советский переворот, он забрал свою семью в Пакистан, а затем возвратился для организации сил сопротивления в этом районе.
...В апреле 1980 года я решил захватить заставы подразделений, которые оседлали главную дорогу между Гардезом и Хостом. В моем распоряжении было около 400 моджахедов, которые пришли из долины Дарихейль. Проход Соруби примыкает к северной оконечности долины Дарихейль и открывает подступы от Гардеза к Хосту. Проход Сатаканду на главной дороге Гардез-Хост уже контролировался моджахедами и поэтому проход Дарихейль был единственно возможным путем для афганских правительственных сил.
В те дни мы не имели своих базовых лагерей, мы жили в своих деревнях, используя то оружие, что было под рукой. У нас были ружья и несколько кустарно изготовленных в Пакистане пулеметов. Я разработал план атаки. Ночью мы отправились в район Вази, который располагается близко к долине Дарихейль.
Я разделил своих людей на группы и мы окружили войсковые подразделения, дислоцированные в этом районе, со всех четырех сторон. Я отдал приказ командирам моих групп ждать сигнала к атаке. Утром я перехватил радиосвязь между гарнизоном в Вази и их подразделениями на заставах. Командир просил помощи и сообщал, что окружен моджахедами. Сразу после этого прилетели два вертолета и, сделав круг над районом, улетели обратно.
Командиром гарнизона был Мохаммад Хашем. Он был из племени Джаджи и мы знали друг друга. Он послал ко мне переговорщика, который сказал, что гарнизон готов сдаться. Я ответил ему, чтобы сначала он разоружил своих людей, а уже потом мы будем проводить переговоры. Он так и поступил и мы взяли гарнизон. Мы захватили много оружия.
Результаты этой акции вдохновили моджахедов на осаду других гарнизонов с целью добычи оружия.
Афганская армия отреагировала на падение гарнизона в Вази посылкой двух колонн для восстановления статус-кво. Правительственные силы двигались с двух направлений – от Гардеза и от Хоста. Колонна, которая шла из Хоста, достигла района Саидхейль и встала там лагерем. Колонна из Гардеза дошла до прохода Соруби.
Я начал мобилизовывать народ для оказания сопротивления правительственным войскам. Я послал харбакаев (племенную полицию, которая осуществляла соблюдение законов в племенной зоне) поднимать племена и они поднялись после того, как услышали, что правительственные войска будут грабить деревни, если они позволят им зайти в этот район.
Я послал две группы харбакаев на поддержку моджахедам, которые блокировали правительственные войска в Саидхейле. Большинство моджахедов я взял с собой и повел к проходу Соруби. Я прибыл в Соруби поздно днем и мы заняли этот район. Я прикинул, сколько моджахедов может понадобиться мне и где я могу оборудовать позиции для своих сил. Моджахедов у меня было мало и я нанял нескольких парикмахеров (пуштунские парикмахеры также хорошо играют на барабанах), чтобы они забили в свои барабаны и начали собирать лашкар (это пуштунская племенная армия, которая обычно собирается на короткий срок). Я сделал это для того, чтобы поднять всю округу и деморализовать противника. Барабанщики проделали отличную работу. Бойцы из многих племен пришли в Соруби и вскоре у меня была большая армия.
Согласно первоначального плана, я предполагал охранять проход, но, увидев насколько многочисленна моя армия, я решил атаковать. Я пообещал бойцам оружие, грузовики и танки. Я оставил в Соруби силы, которые могли бы блокировать передовые колонны противника, а сам двинулся с лашкаром в Сайдхейль.
Мы перерезали дорогу в Хост в тылу у правительственных войск, которые так и стояли в Саидхейле. Затем мы окружили их. Они были в осаде 20 дней. Правительственные силы выслали еще одну колонну из Хоста на разблокирование своих осажденных сил, но они не смогли пробиться сквозь блоки моджахедов.
После скоротечного боя все правительственные силы сдались. В колонне правительственных войск находилось 1300 бойцов, мы взяли в плен 1200. Еще сто человек были или убиты, или ранены. Мы захватили все вооружение этой части, включая 50-60 транспортных средств, включая броневые. После того, как часть сдалась афганская авиация разбомбила свою собственную колонну, уничтожив почти все из них, иначе нам бы удалось захватить еще больше трофеев.
Нескольким транспортным средствам удалось ускользнуть от нас. Среди тех, кому удалось уйти, был отец министра внутренних дел ДРА Гулябзоя, он был ранен, но сумел выбраться на одном из бронетранспортеров. Его звали Гуляб Шах. Он тоже был из племени дзадран, так что вполне возможно, что ему помогли скрыться какие-то вожди из этого племени.
КОММЕНТАРИЙ:
В начале войны сопротивление моджахедов в большой степени опиралось на племена. И только после того, как моджахедам стали оказывать помощь через религиозные группировки США, Египет, Саудовская Аравия и другие страны, произошел сдвиг в сторону завязывания моджахедов именно на этих группировках.
Описанный выше метод мобилизации сил для сражения с афганскими правительственными колоннами, немного отличается от опыта британских сил, которые воевали именно с этими племенами в северо-западном пограничье. В то время, когда собирался лашкар, бойцы обычно пели в ритм барабанным ударам. Такое происходит здесь и по сей день. -0-
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
БЛОКИРОВАНИЕ ПАГМАНСКОГО ШОССЕ
БЛОКИРОВАНИЕ ПАГМАНСКОГО ШОССЕ
Рассказывает командир моджахедов Хаджи Акил-Шах Сахак.
Командир Сахак – их южного пригорода Кабула Чардехи, принадлежал к партии «Национальный Исламский Фронт Афганистана - НИФА».
...Я принимал участие во многих операциях, но одна из них, которую не могу забыть, выделяется особо, потому что ситуация была очень трудной, если не сказать мучительной. 4-го или 5-го июня 1983 года мы находились в 25 километрах к западу от Кабула, в Пагмане, районном центре столицы, который контролировался афганским гарнизоном (две роты 200-го разведбата).
Как-то вечером мы получили информацию о том, что большая советско-афганская колонна будет пытаться доставить подкрепление и амуницию пагманскому гарнизону и правительственному анклаву.
В Пагман из Кабула ведут две параллельные дороги.
Ныне покойные командиры Хабибулла, Вахед и ряд других планировали заблокировать эту колонну. В их распоряжении были две группы моджахедов численностью 250-300 человек, вооруженных двумя минометами, одним безоткатным орудием, 12 РПГ-7, автоматами Калашникова и винтовками «Энфилд».
Они определили сектора ответственности для групп, каждая из которых должна была организовать засаду в своем секторе. Хабибулле («Исламская Партия Афганистана - ИПА»), командиру Оману («Исламский Союз за Освобождение Афганистана – ИСОА» и мне («Национальный Исламский Фронт Афганистана – НИФА» был определен сектор от района Хаджа-Джам до района Хаджа-Мусафер. Хаджа-Джам находится примерно в километре от развилки дороги Чалтан. Мы заняли позиции, преимущественно с южной стороны от дороги. Командиры Аджаб Голь, Вахед, Абдул Джан и Кучи получили сектор Хаджа-Мусафер – Паджак. Они также заняли позиции в основном с южной стороны от дороги. На отрезке Паджак – Пагман моджахеды организовали засады по обе стороны от дороги.
Мы вышли на свои позиции ночью. На следующее утро колонна вышла из Кабула. Когда головная машина колонны достигла района Хаджа-Мусафер, мы открыли огонь. Засада превратилась в бой, в ходе которого мы подожгли 11 единиц бронетехники и сбили два вертолета. Вражеская авиация и вертолеты неустанно продолжали пытаться выбить нас с занимаемых позиций, но мы удержались, битва продолжалась три дня.
Закари, моджахед в составе группы Сахака, так описывает один из эпизодов этого боя: «У меня была 11-зарядная затворная винтовка «Энфилд». Я отстрелял 10 полных обойм, а 11-ю расстрелял вразбивку, вкладывая в винтовку патрон за патроном. Русские знали характерный звук боя 11-зарядного «Энфилда» и могли посчитать количество выстрелов и атаковать во время перезарядки. Я стрелял по одному русскому и отстрелял все 11 патронов. Он отсчитал 11 выстрелов и стал меня атаковать. Я попросил о помощи моего друга, у которого был противотанковый РПГ-7. «Что, треснуть по нему этой штукой?», - спросил он. «Да, иначе он меня прикончит», - ответил я. «Ладно», - сказал он и выстрелил из гранатомета. Выстрел не оставил практически ничего от русского...»
Даже во время боя женщины из близлежащих деревень приносили нам на позиции хлеб и молоко. Весь район нас активно поддерживал. Нас кормило население районов Пагман, Орьяхейль и Хальдари. Пришлые моджахеды прибывали к месту боя, чтобы поддержать нас. Модир Захер из Хальдари забрал к себе домой девять раненных моджахедов. Его жена заботилась о них, лечила их и снабдила одеждой.
Советские солдаты попытались обойти нашу засаду, двинувшись к Пагману по северной дороге через Каргу. Моджахеды остановили эту колонну в районе Додамаст, к северо-западу от Карги. Затем противник попытался пройти засаду в Хаджи-Мусафер, обойдя ее по краю, но обходные силы противника вскоре попали в другие засады моджахедов.
Самый жаркий бой шел в районе Хаджа-Мусафер, мы остановили и удерживали там противника. После трех дней боев противник прекратил огонь и ушел в Кабул.
В секторе моей ответственности мы потеряли 13 человек убитыми и множество раненными. Лично я знаю 20 раненых в этом бою, но на самом деле их было значительно больше. Противник потерял в моем секторе 14 единиц бронетехники и грузовиков. Я знаю, что более 40 афганских солдат были взяты в плен или дезертировали. Во время этой битвы мы захватили сотни единиц стрелкового оружия.
КОММЕНТАРИЙ:
Битва явилась примером хорошего полевого взаимодействия моджахедов, не всегда присущего им в ходе этой войны. Моджахеды скооперировались, и их основное формирование усиливалось, так как моджахеды из близлежащих районов пришли к ним на помощь, чтобы принять участие в битве. Еще британцы отмечали, что хороший бой обладает магнетическим эффектом на афганские воинственные племена и советские солдаты осознали, что эта традиция не была изжита по прошествии времени. Советские и афганские солдаты после трехдневного боя вышли из него, хотя линии их коммуникаций были не затронуты и позиции противника были обозначены. Огневая мощь не сломила моджахедов, а советская и афганская пехота не смогли войти в тесный боевой контакт с противником.
Дорога на Пагман проходит по густонаселенным районам «зеленки», и моджахеды могли выбрать и хорошо оборудовать засадные позиции вдоль нее. В ходе того летнего боя деревья и зелень служили хорошей маскировкой для моджахедов.
Рассказывает командир моджахедов Хаджи Акил-Шах Сахак.
Командир Сахак – их южного пригорода Кабула Чардехи, принадлежал к партии «Национальный Исламский Фронт Афганистана - НИФА».
...Я принимал участие во многих операциях, но одна из них, которую не могу забыть, выделяется особо, потому что ситуация была очень трудной, если не сказать мучительной. 4-го или 5-го июня 1983 года мы находились в 25 километрах к западу от Кабула, в Пагмане, районном центре столицы, который контролировался афганским гарнизоном (две роты 200-го разведбата).
Как-то вечером мы получили информацию о том, что большая советско-афганская колонна будет пытаться доставить подкрепление и амуницию пагманскому гарнизону и правительственному анклаву.
В Пагман из Кабула ведут две параллельные дороги.
Ныне покойные командиры Хабибулла, Вахед и ряд других планировали заблокировать эту колонну. В их распоряжении были две группы моджахедов численностью 250-300 человек, вооруженных двумя минометами, одним безоткатным орудием, 12 РПГ-7, автоматами Калашникова и винтовками «Энфилд».
Они определили сектора ответственности для групп, каждая из которых должна была организовать засаду в своем секторе. Хабибулле («Исламская Партия Афганистана - ИПА»), командиру Оману («Исламский Союз за Освобождение Афганистана – ИСОА» и мне («Национальный Исламский Фронт Афганистана – НИФА» был определен сектор от района Хаджа-Джам до района Хаджа-Мусафер. Хаджа-Джам находится примерно в километре от развилки дороги Чалтан. Мы заняли позиции, преимущественно с южной стороны от дороги. Командиры Аджаб Голь, Вахед, Абдул Джан и Кучи получили сектор Хаджа-Мусафер – Паджак. Они также заняли позиции в основном с южной стороны от дороги. На отрезке Паджак – Пагман моджахеды организовали засады по обе стороны от дороги.
Мы вышли на свои позиции ночью. На следующее утро колонна вышла из Кабула. Когда головная машина колонны достигла района Хаджа-Мусафер, мы открыли огонь. Засада превратилась в бой, в ходе которого мы подожгли 11 единиц бронетехники и сбили два вертолета. Вражеская авиация и вертолеты неустанно продолжали пытаться выбить нас с занимаемых позиций, но мы удержались, битва продолжалась три дня.
Закари, моджахед в составе группы Сахака, так описывает один из эпизодов этого боя: «У меня была 11-зарядная затворная винтовка «Энфилд». Я отстрелял 10 полных обойм, а 11-ю расстрелял вразбивку, вкладывая в винтовку патрон за патроном. Русские знали характерный звук боя 11-зарядного «Энфилда» и могли посчитать количество выстрелов и атаковать во время перезарядки. Я стрелял по одному русскому и отстрелял все 11 патронов. Он отсчитал 11 выстрелов и стал меня атаковать. Я попросил о помощи моего друга, у которого был противотанковый РПГ-7. «Что, треснуть по нему этой штукой?», - спросил он. «Да, иначе он меня прикончит», - ответил я. «Ладно», - сказал он и выстрелил из гранатомета. Выстрел не оставил практически ничего от русского...»
Даже во время боя женщины из близлежащих деревень приносили нам на позиции хлеб и молоко. Весь район нас активно поддерживал. Нас кормило население районов Пагман, Орьяхейль и Хальдари. Пришлые моджахеды прибывали к месту боя, чтобы поддержать нас. Модир Захер из Хальдари забрал к себе домой девять раненных моджахедов. Его жена заботилась о них, лечила их и снабдила одеждой.
Советские солдаты попытались обойти нашу засаду, двинувшись к Пагману по северной дороге через Каргу. Моджахеды остановили эту колонну в районе Додамаст, к северо-западу от Карги. Затем противник попытался пройти засаду в Хаджи-Мусафер, обойдя ее по краю, но обходные силы противника вскоре попали в другие засады моджахедов.
Самый жаркий бой шел в районе Хаджа-Мусафер, мы остановили и удерживали там противника. После трех дней боев противник прекратил огонь и ушел в Кабул.
В секторе моей ответственности мы потеряли 13 человек убитыми и множество раненными. Лично я знаю 20 раненых в этом бою, но на самом деле их было значительно больше. Противник потерял в моем секторе 14 единиц бронетехники и грузовиков. Я знаю, что более 40 афганских солдат были взяты в плен или дезертировали. Во время этой битвы мы захватили сотни единиц стрелкового оружия.
КОММЕНТАРИЙ:
Битва явилась примером хорошего полевого взаимодействия моджахедов, не всегда присущего им в ходе этой войны. Моджахеды скооперировались, и их основное формирование усиливалось, так как моджахеды из близлежащих районов пришли к ним на помощь, чтобы принять участие в битве. Еще британцы отмечали, что хороший бой обладает магнетическим эффектом на афганские воинственные племена и советские солдаты осознали, что эта традиция не была изжита по прошествии времени. Советские и афганские солдаты после трехдневного боя вышли из него, хотя линии их коммуникаций были не затронуты и позиции противника были обозначены. Огневая мощь не сломила моджахедов, а советская и афганская пехота не смогли войти в тесный боевой контакт с противником.
Дорога на Пагман проходит по густонаселенным районам «зеленки», и моджахеды могли выбрать и хорошо оборудовать засадные позиции вдоль нее. В ходе того летнего боя деревья и зелень служили хорошей маскировкой для моджахедов.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
ВЗЯТИЕ УЕЗДНОГО ЦЕНТРА АЛИНГАР
Нападения на укрепрайоны: Взятие уездного центра Алингар
Рассказывают моджахеды Наваз Хан, Доктор Абдул Куддус и Хаджи Мохаммад Седдикулла
Наваз Хан был курсантом афганской военной академии, когда присоединился к движению сопротивления. Он являлся командиром моджахедов, которые действовали вокруг города Мехтарлам, административного центра провинции Лагман.
Хаджи Седдикулла был командиром моджахедов провинциальной организации «Исламская партия Афганистана» в Лагмане. Он вступил в ряды ИПА во время борьбы с режимом Дауда, еще до ввода в страну советских войск.
Доктор Абудул Куддус был командиром моджахедов, находившимся в подчинении у Седдикуллы, одновременно исполняя работу военного медика.
... В июле 1980 года волостной центр Нэнграч располагался вместе с административным центром уезда Алингар в самом городе Алингар. Это произошло из-за того, что моджахеды вытеснили правительственные силы с горных позиций в районе Нэнграч. Это было обычной практикой. Правительство ДРА содержало много таких «правительств в изгнании» из тех регионов, которые не могло контролировать, и проводило «всенародные» конгрессы с участием таких «иммигрантов», которые представляли районы, на деле захваченные моджахедами. Афганское правительство никогда не контролировало более, чем 15 процентов территории страны. Мы решили свергнуть все эти правительства, захватив город Алингар. Это стало бы подтверждением нашей главной победы.
81-й полк афганской армии располагал батальоном в городе Алингар, где помимо военных также дислоцировались силы малишей, верных правительству.
Согласно советским источникам, 71-й пехотный полк афганской армии дислоцировался в Мехтарламе, некоторые его подразделения – в районе Алингар. 81-й механизированный пехотный полк дислоцировался южнее, в провинции Нангархар (генерал Александр Майоров, «Правда об афганской войне», Москва, изд-во «Права человека» 1996г).
У нас было два своих человека в гарнизоне Алингара. Один из них был капитан Мохаммад, брат которого находился в нашей группе моджахедов. Капитан Мохаммад, который был родом из располагавшего рядом уезда Кух-е-Сафи, снабжал нас информацией о планах правительства. Мы переговорили с ним относительно планов захвата Алингара, и он согласился нам помочь. Мы познакомили капитана с еще одним нашим человеком в городе – неким Пирузом. Пируз был поваром в военном гарнизоне Алингара, и мы передали ему наркотики. Мы договорились, что Пируз подмешает их в еду солдатам, а когда все будет сделано, то капитан даст нам сигнал к атаке. Мы спросили повара «Сколько нам привести моджахедов?»
Он ответил: «Не так много, чтобы случилась беда, но и не так мало, чтобы потерпеть поражение». «Тогда мы приведем 70 тысяч!», - пошутили мы. «Десяти тысяч хватит», - ответил он шуткой на шутку.. В любом случай те, кто симпатизировал моджахедам в лагере противника должны были убить офицеров-коммунистов. Сигналом к атаке должна была стать очередь трассеров в воздух – полный магазин автомата.
Около 300 моджахедов были разбиты на четыре основных группы и 30 подгрупп. Мы собрали командиров всех групп и поставили им задачу собрать всех бойцов ночью в районе Тухи-Хвар, примерно в километре от городского гарнизона. Мы сообщили им о своих контактах в городе, но не раскрыли деталей. Мы также назначили группу мулл, которая должна была начать вещание через громкоговорители сразу после атаки. Они должны были убеждать солдат правительственных войск сдаться. Время «ч» было назначено на полночь.
В группе Наваз Хана было 150 моджахедов. Они были вооружены тремя ДШК, двумя 82-миллиметровыми безоткатными орудиями, несколькими минометами и автоматами Калашникова. В группе доктора Куддуса на вооружении моджахедов был один пистолет- пулемет ППСХ, несколько затворных ружей и другое оружие. Несколько моджахедов были безоружны. Другие группы моджахедов были вооружены примерно так же.
Сигнал к атаке был подан за 10 минут до назначенного срока. Трассеры полетели в небо. И хотя эффект от наркотиков получился меньший, чем тот, на который рассчитывали, Пируз с группой из 10 человек - тех, кто симпатизировал моджахедам, убили офицеров-коммунистов. Афганские солдаты сдались нам, когда мы ворвались в их расположение. Первым в расположение ворвался Доктор Нассар, который только в этом году прошел обучение в Египте.
Это было 1 июля 1980 года. Моджахеды оттеснили подразделения афганской армии к северу, югу и западу от уездного центра. Одна группа моджахедов атаковала афганские заставы в горном районе Багхал к северо-западу. Вторая группа провела атаку вдоль главной дороги, которая шла к востоку от реки. Еще одна группа атаковала и захватила мост, перейдя по нему на другую сторону. Еще одна группа атаковала позиции правительственных войск на высоте Амир-Шахид к юго-востоку.
Афганские военные не хотели воевать с нами, в то время как малиши не хотели сдаваться и продолжали сопротивление. Малиши все еще защищали правительственные анклавы в районах Алингар, Нуристан и Нэнграч. В результате получилось так, что военные, объединившись с нами, повернули свое оружие против малишей. Во время боя губернатору Алингара и еще восьми-девяти функционерам удалось сбежать в город Мехтарлам. Мы захватили Алингар и свергли там «правительства Алингара и Нэнграча» ДРА.
Тринадцать государственных функционеров сделали рывок, попытавшись сбежать, но попали под наш перекрестный огонь. Губернатор Нуристана был убит моджахедом, чей брат погиб от рук этого самого человека.
В один из моментов Седдикулла вдруг увидел уездного секретаря Народно-Демократической партии Афганистана Саида-Гуля, которого волокли моджахеды, которых он не признал. Так как Седдикулла отдал свою винтовку другу и был в тот момент без оружия, он поднял два больших камня и, ударив их друг о друга, имитировал винтовочный выстрел, чтобы привлечь к себе их внимание. Это был Маулави Рахим, он сказал, что они захватили в плен афганского солдата. Седдикулла узнал секретаря партии и сказал им, что их улов значительно более весом.
Бой продолжился и ночью. Моджахеды в темноте преследовали и отлавливали пытавшихся сбежать функционеров. Битва продолжалась до начала утренних молитв муэдзинов.
Одна из групп, участвовавших в операции, состояла из подростков в возрасте от 13 до 18 лет. Они и называли себя «Хандакиано» (бультерьеры). Во время боя один из подростков сошелся в рукопашной схватке с капитаном спортивной команды афганской армии Шарифом. К счастью, Шарифа успел убить во время этой схватки другой моджахед.
Мы убили 285 афганских функционеров, полицейских, солдат, малишей и гражданских лиц. Мы захватили 80 единиц тяжелого вооружения, два бронированных транспортных средства и 1200 единиц легкого стрелкового оружия. Тяжелое вооружение включало в себя одно 76-миллиметровое горное орудие, одно 76-миллиметровое полевое орудие, несколько зенитных горных установок ЗГУ-1, 107-миллиметровый миномет, несколько пулеметов ДШК и несколько 82-миллиметровых минометов.
Многие из госслужащих сдались нам. Это была Бонанза!
В группе Наваз Хана потери составили три человека убитыми и семь ранеными. В группе Седдикуллы погибло два человека. Мы удерживали уездный центр некоторое время, пока советско-афганские объединенные силы не выбили нас оттуда и не восстановили правительство Алингара.
Комментарий:
Алингар находится примерно в 30 километрах от административного центра провинции, города Мехтарлам. На это этапе войны моджахеды стремились контролировать политические центры, чтобы заявить о том, что именно они представляют законное правительство Афганистана. То же самое делала и центральная власть ДРА.
Рассказывают моджахеды Наваз Хан, Доктор Абдул Куддус и Хаджи Мохаммад Седдикулла
Наваз Хан был курсантом афганской военной академии, когда присоединился к движению сопротивления. Он являлся командиром моджахедов, которые действовали вокруг города Мехтарлам, административного центра провинции Лагман.
Хаджи Седдикулла был командиром моджахедов провинциальной организации «Исламская партия Афганистана» в Лагмане. Он вступил в ряды ИПА во время борьбы с режимом Дауда, еще до ввода в страну советских войск.
Доктор Абудул Куддус был командиром моджахедов, находившимся в подчинении у Седдикуллы, одновременно исполняя работу военного медика.
... В июле 1980 года волостной центр Нэнграч располагался вместе с административным центром уезда Алингар в самом городе Алингар. Это произошло из-за того, что моджахеды вытеснили правительственные силы с горных позиций в районе Нэнграч. Это было обычной практикой. Правительство ДРА содержало много таких «правительств в изгнании» из тех регионов, которые не могло контролировать, и проводило «всенародные» конгрессы с участием таких «иммигрантов», которые представляли районы, на деле захваченные моджахедами. Афганское правительство никогда не контролировало более, чем 15 процентов территории страны. Мы решили свергнуть все эти правительства, захватив город Алингар. Это стало бы подтверждением нашей главной победы.
81-й полк афганской армии располагал батальоном в городе Алингар, где помимо военных также дислоцировались силы малишей, верных правительству.
Согласно советским источникам, 71-й пехотный полк афганской армии дислоцировался в Мехтарламе, некоторые его подразделения – в районе Алингар. 81-й механизированный пехотный полк дислоцировался южнее, в провинции Нангархар (генерал Александр Майоров, «Правда об афганской войне», Москва, изд-во «Права человека» 1996г).
У нас было два своих человека в гарнизоне Алингара. Один из них был капитан Мохаммад, брат которого находился в нашей группе моджахедов. Капитан Мохаммад, который был родом из располагавшего рядом уезда Кух-е-Сафи, снабжал нас информацией о планах правительства. Мы переговорили с ним относительно планов захвата Алингара, и он согласился нам помочь. Мы познакомили капитана с еще одним нашим человеком в городе – неким Пирузом. Пируз был поваром в военном гарнизоне Алингара, и мы передали ему наркотики. Мы договорились, что Пируз подмешает их в еду солдатам, а когда все будет сделано, то капитан даст нам сигнал к атаке. Мы спросили повара «Сколько нам привести моджахедов?»
Он ответил: «Не так много, чтобы случилась беда, но и не так мало, чтобы потерпеть поражение». «Тогда мы приведем 70 тысяч!», - пошутили мы. «Десяти тысяч хватит», - ответил он шуткой на шутку.. В любом случай те, кто симпатизировал моджахедам в лагере противника должны были убить офицеров-коммунистов. Сигналом к атаке должна была стать очередь трассеров в воздух – полный магазин автомата.
Около 300 моджахедов были разбиты на четыре основных группы и 30 подгрупп. Мы собрали командиров всех групп и поставили им задачу собрать всех бойцов ночью в районе Тухи-Хвар, примерно в километре от городского гарнизона. Мы сообщили им о своих контактах в городе, но не раскрыли деталей. Мы также назначили группу мулл, которая должна была начать вещание через громкоговорители сразу после атаки. Они должны были убеждать солдат правительственных войск сдаться. Время «ч» было назначено на полночь.
В группе Наваз Хана было 150 моджахедов. Они были вооружены тремя ДШК, двумя 82-миллиметровыми безоткатными орудиями, несколькими минометами и автоматами Калашникова. В группе доктора Куддуса на вооружении моджахедов был один пистолет- пулемет ППСХ, несколько затворных ружей и другое оружие. Несколько моджахедов были безоружны. Другие группы моджахедов были вооружены примерно так же.
Сигнал к атаке был подан за 10 минут до назначенного срока. Трассеры полетели в небо. И хотя эффект от наркотиков получился меньший, чем тот, на который рассчитывали, Пируз с группой из 10 человек - тех, кто симпатизировал моджахедам, убили офицеров-коммунистов. Афганские солдаты сдались нам, когда мы ворвались в их расположение. Первым в расположение ворвался Доктор Нассар, который только в этом году прошел обучение в Египте.
Это было 1 июля 1980 года. Моджахеды оттеснили подразделения афганской армии к северу, югу и западу от уездного центра. Одна группа моджахедов атаковала афганские заставы в горном районе Багхал к северо-западу. Вторая группа провела атаку вдоль главной дороги, которая шла к востоку от реки. Еще одна группа атаковала и захватила мост, перейдя по нему на другую сторону. Еще одна группа атаковала позиции правительственных войск на высоте Амир-Шахид к юго-востоку.
Афганские военные не хотели воевать с нами, в то время как малиши не хотели сдаваться и продолжали сопротивление. Малиши все еще защищали правительственные анклавы в районах Алингар, Нуристан и Нэнграч. В результате получилось так, что военные, объединившись с нами, повернули свое оружие против малишей. Во время боя губернатору Алингара и еще восьми-девяти функционерам удалось сбежать в город Мехтарлам. Мы захватили Алингар и свергли там «правительства Алингара и Нэнграча» ДРА.
Тринадцать государственных функционеров сделали рывок, попытавшись сбежать, но попали под наш перекрестный огонь. Губернатор Нуристана был убит моджахедом, чей брат погиб от рук этого самого человека.
В один из моментов Седдикулла вдруг увидел уездного секретаря Народно-Демократической партии Афганистана Саида-Гуля, которого волокли моджахеды, которых он не признал. Так как Седдикулла отдал свою винтовку другу и был в тот момент без оружия, он поднял два больших камня и, ударив их друг о друга, имитировал винтовочный выстрел, чтобы привлечь к себе их внимание. Это был Маулави Рахим, он сказал, что они захватили в плен афганского солдата. Седдикулла узнал секретаря партии и сказал им, что их улов значительно более весом.
Бой продолжился и ночью. Моджахеды в темноте преследовали и отлавливали пытавшихся сбежать функционеров. Битва продолжалась до начала утренних молитв муэдзинов.
Одна из групп, участвовавших в операции, состояла из подростков в возрасте от 13 до 18 лет. Они и называли себя «Хандакиано» (бультерьеры). Во время боя один из подростков сошелся в рукопашной схватке с капитаном спортивной команды афганской армии Шарифом. К счастью, Шарифа успел убить во время этой схватки другой моджахед.
Мы убили 285 афганских функционеров, полицейских, солдат, малишей и гражданских лиц. Мы захватили 80 единиц тяжелого вооружения, два бронированных транспортных средства и 1200 единиц легкого стрелкового оружия. Тяжелое вооружение включало в себя одно 76-миллиметровое горное орудие, одно 76-миллиметровое полевое орудие, несколько зенитных горных установок ЗГУ-1, 107-миллиметровый миномет, несколько пулеметов ДШК и несколько 82-миллиметровых минометов.
Многие из госслужащих сдались нам. Это была Бонанза!
В группе Наваз Хана потери составили три человека убитыми и семь ранеными. В группе Седдикуллы погибло два человека. Мы удерживали уездный центр некоторое время, пока советско-афганские объединенные силы не выбили нас оттуда и не восстановили правительство Алингара.
Комментарий:
Алингар находится примерно в 30 километрах от административного центра провинции, города Мехтарлам. На это этапе войны моджахеды стремились контролировать политические центры, чтобы заявить о том, что именно они представляют законное правительство Афганистана. То же самое делала и центральная власть ДРА.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
ЗАСАДЫ: Две колонны в зоне поражения
ЗАСАДЫ: Две колонны в зоне поражения
Рассказывает моджахед Торьялай Хемат
Торьялай Хемат – командир мобильной группы моджахедов, принадлежавшей к «Исламскому фронту освобождения Афганистана» (ИСОА) Абдула Сайяфа. Его группа действовала в различных провинциях Афганистана.
Летом 1986 года советские войска и афганская армия перебрасывали значительные подкрепления и посылали колонны снабжения в провинцию Пактия. Мы устроили засаду на трассе 157 к югу от районного штаба в Мохаммад-Ага, 12 июля 1986 года. Эта засада была проведена спустя четыре дня после засады близ гостиницы «Маамур». Протяженность засады составила два километра между Калае Шекхак и Дехе Нау. Калае Шекхак расположен в шести километрах к югу от Мохаммад Ага, а Дэхе Нау – еще далее на три километра к югу от Калае Шэкхак. В Калае Шэкхак располагался выносной пост афганской армии. Он был окружен минным полем, и афганские солдаты редко покидали его. Я был уверен в том, что афганские солдаты, конечно, будут стрелять по нам, но вряд ли покинут сам пост.
Мой отряд насчитывал 35 моджахедов, которых я разделил на четыре группы: северную группу сдерживания, засадную группу, южную группу безопасности и группу поддержки. Северная группа сдерживания должна была открыть огонь по выносному посту афганской армии, чтобы не дать ему принять участие в бою против засады. Засадная группа должна была атаковать конвой с близкого расстояния. Южная группа безопасности должна была занять позицию в Дэхе Нау, чтобы защитить наш южный фланг и предотвратить появление подкрепления с южной стороны. Эти три группы были вооружены АК-47, пулеметами ПК и гранатометами РПГ. Вооружение группы поддержки состояло из одного 82-миллиметрового миномета и пулемета Горюнова. Я разместил группу поддержки на восточном берегу реки Логар, за засадной группой. Все группы заняли позиции на восточной стороне дороги. Мы выдвинулись со стороны Ахмадзай-Кала до рассвета и заняли подготовленные позиции.
У нас не было точной информации о движении колонн, но в то время в сторону Пактии колонн шло предостаточно. В этот день была обычная дневная колонна, так, что это была для нас своего рода свободная охота. В этих колоннах было много бензовозов. Их было легко поджечь, и поэтому огонь по бензовозам мог сам по себе решить дело. Вид подожженного бензовоза, как правило, деморализовал колонну, потому, что все видели дым от пожара.
Мы всегда предпочитали атаковать афганские колонны ввиду отсутствия сопротивления с их стороны, в то время как советские колонны всегда отвечали ответным огнем. При движении советских колонн, противник обычно создавал группы безопасности, которые занимали господствующие высоты по пути движения колонн в местах возможных засад. Эти группы оставались там до тех пор, пока они не убеждались, что колонне ничего не угрожает, и что уже ничто не может произойти.
Во многих случаях мы не решались атаковать колонну целиком и атаковали лишь ее хвостовую часть, так как полагали, что противник не будет возвращаться назад, чтобы спасать бензовозы, горевшие в хвосте. Колонны часто проходили в Гардез, но они теряли несколько транспортных средств по пути движения. Атака на колонну с ее хвоста представляла для нас меньшую угрозу, хотя иногда и в хвосте колонны были бронетранспортеры.
Ответные действия противника, угодившего в засаду, как правило, были малоэффективными. Колонна обычно останавливалась, солдаты спешивались и занимали оборону (укрывались). Они вели ответный огонь только в случае появления подкрепления. Мы научились нападать на колонны и сразу же уходить. Мы не хотели вести бой с подкреплениями или вертолетами, так как у нас было мало огневой мощи, а выносить своих раненых под огнем было крайне затруднительно.
Несколько позже тем утром появилась советская головная дозорная группа на бронетранспортерах, занявшая позиции недалеко от того места, где были наши позиции. Затем с севера появилась колонна. Дозорная группа влилась в саму колонну в то время, когда вся она еще не прошла. И эта ошибка стоила им того, что нам достались бензовозы, следовавшие в хвосте колонны! Мы атаковали их неожиданно, и эта атака была эффективной. Мы уничтожили или повредили один джип и девять бензовозов. Мохаммад Хашем подбил из РПГ одну БРДМ.
Позже мы узнали, что двое советских военнослужащих, отбежавших от колонны в момент атаки, отстали от нее и были позже взяты в плен боевиками «Исламской партии Афганистана».
В тот момент, когда мы уже собирались покинуть наши позиции и уйти с поля боя, неожиданно с юга показалась советская механизированная колонна. Моя южная группа безопасности уже снялась с позиций. Теперь в ловушку неожиданно угодили мы. Противник начал поливать огнем наши ряды. Тут же прилетели четыре вертолета, также открывшие по нам огонь. Мохаммад Хашем подбил один вертолет из РПГ, но битва была неравной. Все мои бойцы кроме Эхсана и меня самого были ранены. Большинство получили ранения при отходе группы. Многие получили легкие ранения, но двое – тяжелые, они не могли двигаться.
Произошло следующее: пока мы атаковали хвост колонны, шедшей с севера на юг, в обратном направлении двигалась советская военная колонна. Головная часть советской военной колонны, состоявшая из бронетанковых средств, поравнялось с местом засады в тот момент, когда мы уже отходили с позиций, а вертолеты совершали облет трассы впереди этой механизированной колонны. Так как моя южная группа безопасности уже ушла с позиций, мы узнали о появлении второй колонны только в тот момент, когда она открыла по нам огонь.
Комментарий авторов: Трасса идет по глубокому ущелью на протяжении трех километров к югу от Дэхе Нау. Советские войска хотели, по всей видимости, избежать проблем на этом участке трассы и послали боевое охранение по земле и по воздуху в квадрат, где по их мнению могла быть засада. В этой связи мы вынесли для себя урок: группа безопасности (наблюдатели) должна сниматься с засадных позиций не первой, а последней! В данном конкретном случае группа безопасности должна была оставаться на южном рубеже и наблюдать. Обычные ручные рации (уоки-токи) и наблюдатели могли предотвратить несчастье, происшедшее с этим командиром моджахедов.
Ручные противотанковые гранатометы могут быть эффективным оружием против вертолетов, когда из нескольких РПГ стреляют одновременно по зависшему в воздухе или стоящему на земле вертолету.
Рассказывает моджахед Торьялай Хемат
Торьялай Хемат – командир мобильной группы моджахедов, принадлежавшей к «Исламскому фронту освобождения Афганистана» (ИСОА) Абдула Сайяфа. Его группа действовала в различных провинциях Афганистана.
Летом 1986 года советские войска и афганская армия перебрасывали значительные подкрепления и посылали колонны снабжения в провинцию Пактия. Мы устроили засаду на трассе 157 к югу от районного штаба в Мохаммад-Ага, 12 июля 1986 года. Эта засада была проведена спустя четыре дня после засады близ гостиницы «Маамур». Протяженность засады составила два километра между Калае Шекхак и Дехе Нау. Калае Шекхак расположен в шести километрах к югу от Мохаммад Ага, а Дэхе Нау – еще далее на три километра к югу от Калае Шэкхак. В Калае Шэкхак располагался выносной пост афганской армии. Он был окружен минным полем, и афганские солдаты редко покидали его. Я был уверен в том, что афганские солдаты, конечно, будут стрелять по нам, но вряд ли покинут сам пост.
Мой отряд насчитывал 35 моджахедов, которых я разделил на четыре группы: северную группу сдерживания, засадную группу, южную группу безопасности и группу поддержки. Северная группа сдерживания должна была открыть огонь по выносному посту афганской армии, чтобы не дать ему принять участие в бою против засады. Засадная группа должна была атаковать конвой с близкого расстояния. Южная группа безопасности должна была занять позицию в Дэхе Нау, чтобы защитить наш южный фланг и предотвратить появление подкрепления с южной стороны. Эти три группы были вооружены АК-47, пулеметами ПК и гранатометами РПГ. Вооружение группы поддержки состояло из одного 82-миллиметрового миномета и пулемета Горюнова. Я разместил группу поддержки на восточном берегу реки Логар, за засадной группой. Все группы заняли позиции на восточной стороне дороги. Мы выдвинулись со стороны Ахмадзай-Кала до рассвета и заняли подготовленные позиции.
У нас не было точной информации о движении колонн, но в то время в сторону Пактии колонн шло предостаточно. В этот день была обычная дневная колонна, так, что это была для нас своего рода свободная охота. В этих колоннах было много бензовозов. Их было легко поджечь, и поэтому огонь по бензовозам мог сам по себе решить дело. Вид подожженного бензовоза, как правило, деморализовал колонну, потому, что все видели дым от пожара.
Мы всегда предпочитали атаковать афганские колонны ввиду отсутствия сопротивления с их стороны, в то время как советские колонны всегда отвечали ответным огнем. При движении советских колонн, противник обычно создавал группы безопасности, которые занимали господствующие высоты по пути движения колонн в местах возможных засад. Эти группы оставались там до тех пор, пока они не убеждались, что колонне ничего не угрожает, и что уже ничто не может произойти.
Во многих случаях мы не решались атаковать колонну целиком и атаковали лишь ее хвостовую часть, так как полагали, что противник не будет возвращаться назад, чтобы спасать бензовозы, горевшие в хвосте. Колонны часто проходили в Гардез, но они теряли несколько транспортных средств по пути движения. Атака на колонну с ее хвоста представляла для нас меньшую угрозу, хотя иногда и в хвосте колонны были бронетранспортеры.
Ответные действия противника, угодившего в засаду, как правило, были малоэффективными. Колонна обычно останавливалась, солдаты спешивались и занимали оборону (укрывались). Они вели ответный огонь только в случае появления подкрепления. Мы научились нападать на колонны и сразу же уходить. Мы не хотели вести бой с подкреплениями или вертолетами, так как у нас было мало огневой мощи, а выносить своих раненых под огнем было крайне затруднительно.
Несколько позже тем утром появилась советская головная дозорная группа на бронетранспортерах, занявшая позиции недалеко от того места, где были наши позиции. Затем с севера появилась колонна. Дозорная группа влилась в саму колонну в то время, когда вся она еще не прошла. И эта ошибка стоила им того, что нам достались бензовозы, следовавшие в хвосте колонны! Мы атаковали их неожиданно, и эта атака была эффективной. Мы уничтожили или повредили один джип и девять бензовозов. Мохаммад Хашем подбил из РПГ одну БРДМ.
Позже мы узнали, что двое советских военнослужащих, отбежавших от колонны в момент атаки, отстали от нее и были позже взяты в плен боевиками «Исламской партии Афганистана».
В тот момент, когда мы уже собирались покинуть наши позиции и уйти с поля боя, неожиданно с юга показалась советская механизированная колонна. Моя южная группа безопасности уже снялась с позиций. Теперь в ловушку неожиданно угодили мы. Противник начал поливать огнем наши ряды. Тут же прилетели четыре вертолета, также открывшие по нам огонь. Мохаммад Хашем подбил один вертолет из РПГ, но битва была неравной. Все мои бойцы кроме Эхсана и меня самого были ранены. Большинство получили ранения при отходе группы. Многие получили легкие ранения, но двое – тяжелые, они не могли двигаться.
Произошло следующее: пока мы атаковали хвост колонны, шедшей с севера на юг, в обратном направлении двигалась советская военная колонна. Головная часть советской военной колонны, состоявшая из бронетанковых средств, поравнялось с местом засады в тот момент, когда мы уже отходили с позиций, а вертолеты совершали облет трассы впереди этой механизированной колонны. Так как моя южная группа безопасности уже ушла с позиций, мы узнали о появлении второй колонны только в тот момент, когда она открыла по нам огонь.
Комментарий авторов: Трасса идет по глубокому ущелью на протяжении трех километров к югу от Дэхе Нау. Советские войска хотели, по всей видимости, избежать проблем на этом участке трассы и послали боевое охранение по земле и по воздуху в квадрат, где по их мнению могла быть засада. В этой связи мы вынесли для себя урок: группа безопасности (наблюдатели) должна сниматься с засадных позиций не первой, а последней! В данном конкретном случае группа безопасности должна была оставаться на южном рубеже и наблюдать. Обычные ручные рации (уоки-токи) и наблюдатели могли предотвратить несчастье, происшедшее с этим командиром моджахедов.
Ручные противотанковые гранатометы могут быть эффективным оружием против вертолетов, когда из нескольких РПГ стреляют одновременно по зависшему в воздухе или стоящему на земле вертолету.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
ЗАСАДЫ: Засада в Дуранай
ЗАСАДЫ: Засада в Дуранай
Рассказывает командир моджахедов Хаджи Мохаммад Седдик
Хаджи Мохаммад Седдик родом из деревни Но-Бурджа провинции Логар. Деревня расположена в районе Танги – Вардак, который соединяет район Саидабад провинции Вардак с районом Бараки-Барак провинции Логар. Родовая деревня командира Седдика находилась на границе двух провинций, поэтому этот полевой командир воевал в обеих провинциях. Он принадлежал к «Исламской партии Афганистана» Гульбеддина Хекматиара.
…В сентябре 1983 года я со своей группой наведался в район Майдан. Местные моджахеды прослышали, что в Газни из Кабула пойдет колонна, и решили устроить на ее пути засаду. Я присоединился к командирам «Исламской партии Афганистана» Гуляму Сахи, Капитану Аманулле, Маулави Халиму и Забету Вали, чтобы устроить засаду в 30 километрах юго-западнее Кабула. Наши общие силы насчитывали 60 человек, вооруженных АК-47, 60-миллиметровыми минометами, РПГ-7 и 82-миллиметровыми безоткатными пушками (в тексте ружьями). Мы запланировали две засады. Одна группа должна была разместиться к востоку от дороги между Дуранай Базар и Сур Пуль. Другая группа должна была занять позиции к западу от трассы на склоне выступа горы Дуранай, близко к дороге.
У моджахедов уже были хорошо подготовленные позиции в этих двух местах. Мы вышли на позиции на рассвете и стали ожидать колонну.
Около 8 часов утра пришла колонна из Кабула. Она состояла из грузовиков и бронетехники. Впереди колонны шла БРДМ. Она прошла мимо нас, не заметив наши силы. Конвой поравнялся с засадными позициями, мы дали ему пройти дальше, пока головная часть колонны не достигла второй засады у горы Дуранай. Теперь колонна находилась в зоне поражения протяженностью пять километров.
Мы открыто атаковали колонну сразу со всех позиций. Завязался тяжелый бой. У противника была выставлен пост безопасности в Сур Пуле, с которого по нам также был открыт огонь. Несмотря на огневую поддержку с поста безопасности и огонь из бронетехники колонны, сопротивление противника было пассивным. Хорошо подготовленные позиции защищали нас, а у противника не было достаточно пехоты, чтобы спешиться и осуществить против нас маневр. Наши позиции были уязвимы для фланговой атаки со стороны Кашмириан и Гло-Гар, но отсутствие пехоты у противника пригвоздило их транспортные средства внизу, где мы продолжали расстреливать бронетехнику из противотанкового оружия.
Позже, когда наступил день, противник получил огневую поддержку. Наши позиции подверглись артиллерийскому обстрелу и огню с воздуха. Мы начали поэтапно покидать наши позиции, и около 15.00 в этом районе не осталось ни одного моджахеда.
Главный командир моджахедов Гулям Сахи и еще несколько моджахедов были убиты, многие были ранены. Мы уничтожили или вывели из строя 33 единицы бронетехники и 27 грузовиков. Наши боевые трофеи составили около 40 единиц различного стрелкового оружия.
Комментарий авторов: Моджахеды продемонстрировали хорошее планирование и дисциплину во время этой засады, но заняли позиции, которые использовали для засад еще раньше. Они также знали, что эти позиции уязвимы с флангов, но не предприняли к этому должных мер. Они чувствовали, что шурави не будут спешиваться с транспортных средств, чтобы проверить старые позиции моджахедов на предмет засады и поэтому не ожидали немедленной советской контратаки в свои фланги. Они были правы. Моджахеды действовали шаблонно, но шурави упустили возможность воспользоваться этим. Моджахеды снабдили свои позиции существенным количеством боеприпасов для ведения многочасового боя. Они понесли большие потери от огня артиллерии и авиации в тот момент, когда бежали к горящим машинам, чтобы опустошить их, а также тогда, когда бежали обратно.
Информация о выдвижении советской колонны не была секретной. У моджахедов были свои контакты во власти и свои агенты на их совещаниях. Шурави всегда начинали движение колонн после рассвета, а потому могли появиться у места засады между 08.30 и 09.30. Это было очевидно для моджахедов, что освобождало их от необходимости сидеть на позициях целый день.
Советские знали, что в этом месте размещались засадные позиции, но не уничтожили их, не высадили с вертолетов группы прикрытия (безопасности) на господствующие высоты и не спешили пехоту с брони для того, чтобы обследовать позиции возможной засады. Потом у них не было вертолетов, пролетавших по пути колонны и бывших настороже. Они не высадили силы немедленного реагирования, которые могли бы подняться в гору и нанести фланговый удар по моджахедам. Они положились на огневую мощь своей колонны и огневую поддержку артиллерии и авиации.
Силы моджахедов составляли всего 60 человек, засевших по обе стороны дороги. Командир не имел радиосвязи со всеми бойцами. Напротив, сигналом к атаке послужил выстрел, который первым сделал командир группы.
Команды другим командирам передавались визуальными средствами – при помощи зеркал, световых сигналов, дымовых гранат. Командование и контроль за операцией во многом зависели от проведенного перед засадой совещания и стандартных оперативных мероприятий..
Рассказывает командир моджахедов Хаджи Мохаммад Седдик
Хаджи Мохаммад Седдик родом из деревни Но-Бурджа провинции Логар. Деревня расположена в районе Танги – Вардак, который соединяет район Саидабад провинции Вардак с районом Бараки-Барак провинции Логар. Родовая деревня командира Седдика находилась на границе двух провинций, поэтому этот полевой командир воевал в обеих провинциях. Он принадлежал к «Исламской партии Афганистана» Гульбеддина Хекматиара.
…В сентябре 1983 года я со своей группой наведался в район Майдан. Местные моджахеды прослышали, что в Газни из Кабула пойдет колонна, и решили устроить на ее пути засаду. Я присоединился к командирам «Исламской партии Афганистана» Гуляму Сахи, Капитану Аманулле, Маулави Халиму и Забету Вали, чтобы устроить засаду в 30 километрах юго-западнее Кабула. Наши общие силы насчитывали 60 человек, вооруженных АК-47, 60-миллиметровыми минометами, РПГ-7 и 82-миллиметровыми безоткатными пушками (в тексте ружьями). Мы запланировали две засады. Одна группа должна была разместиться к востоку от дороги между Дуранай Базар и Сур Пуль. Другая группа должна была занять позиции к западу от трассы на склоне выступа горы Дуранай, близко к дороге.
У моджахедов уже были хорошо подготовленные позиции в этих двух местах. Мы вышли на позиции на рассвете и стали ожидать колонну.
Около 8 часов утра пришла колонна из Кабула. Она состояла из грузовиков и бронетехники. Впереди колонны шла БРДМ. Она прошла мимо нас, не заметив наши силы. Конвой поравнялся с засадными позициями, мы дали ему пройти дальше, пока головная часть колонны не достигла второй засады у горы Дуранай. Теперь колонна находилась в зоне поражения протяженностью пять километров.
Мы открыто атаковали колонну сразу со всех позиций. Завязался тяжелый бой. У противника была выставлен пост безопасности в Сур Пуле, с которого по нам также был открыт огонь. Несмотря на огневую поддержку с поста безопасности и огонь из бронетехники колонны, сопротивление противника было пассивным. Хорошо подготовленные позиции защищали нас, а у противника не было достаточно пехоты, чтобы спешиться и осуществить против нас маневр. Наши позиции были уязвимы для фланговой атаки со стороны Кашмириан и Гло-Гар, но отсутствие пехоты у противника пригвоздило их транспортные средства внизу, где мы продолжали расстреливать бронетехнику из противотанкового оружия.
Позже, когда наступил день, противник получил огневую поддержку. Наши позиции подверглись артиллерийскому обстрелу и огню с воздуха. Мы начали поэтапно покидать наши позиции, и около 15.00 в этом районе не осталось ни одного моджахеда.
Главный командир моджахедов Гулям Сахи и еще несколько моджахедов были убиты, многие были ранены. Мы уничтожили или вывели из строя 33 единицы бронетехники и 27 грузовиков. Наши боевые трофеи составили около 40 единиц различного стрелкового оружия.
Комментарий авторов: Моджахеды продемонстрировали хорошее планирование и дисциплину во время этой засады, но заняли позиции, которые использовали для засад еще раньше. Они также знали, что эти позиции уязвимы с флангов, но не предприняли к этому должных мер. Они чувствовали, что шурави не будут спешиваться с транспортных средств, чтобы проверить старые позиции моджахедов на предмет засады и поэтому не ожидали немедленной советской контратаки в свои фланги. Они были правы. Моджахеды действовали шаблонно, но шурави упустили возможность воспользоваться этим. Моджахеды снабдили свои позиции существенным количеством боеприпасов для ведения многочасового боя. Они понесли большие потери от огня артиллерии и авиации в тот момент, когда бежали к горящим машинам, чтобы опустошить их, а также тогда, когда бежали обратно.
Информация о выдвижении советской колонны не была секретной. У моджахедов были свои контакты во власти и свои агенты на их совещаниях. Шурави всегда начинали движение колонн после рассвета, а потому могли появиться у места засады между 08.30 и 09.30. Это было очевидно для моджахедов, что освобождало их от необходимости сидеть на позициях целый день.
Советские знали, что в этом месте размещались засадные позиции, но не уничтожили их, не высадили с вертолетов группы прикрытия (безопасности) на господствующие высоты и не спешили пехоту с брони для того, чтобы обследовать позиции возможной засады. Потом у них не было вертолетов, пролетавших по пути колонны и бывших настороже. Они не высадили силы немедленного реагирования, которые могли бы подняться в гору и нанести фланговый удар по моджахедам. Они положились на огневую мощь своей колонны и огневую поддержку артиллерии и авиации.
Силы моджахедов составляли всего 60 человек, засевших по обе стороны дороги. Командир не имел радиосвязи со всеми бойцами. Напротив, сигналом к атаке послужил выстрел, который первым сделал командир группы.
Команды другим командирам передавались визуальными средствами – при помощи зеркал, световых сигналов, дымовых гранат. Командование и контроль за операцией во многом зависели от проведенного перед засадой совещания и стандартных оперативных мероприятий..
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
ЗАСАДЫ: Засада в Дэх-Ходжа
ЗАСАДЫ: Засада в Дэх-Ходжа
Рассказывает командир моджахедов Мулла Маланг
Мулла Маланг – один из наиболее известных полевых командиров провинции Кандагар. Его отряд принадлежал к группировке «Исламская партия Афганистана» Юнуса Халеса.
…В 1982 году советская 70-я отдельная мотострелковая бригада при поддержке подразделений афганской армии начала операцию по блокированию и прочесыванию местности в административном центре уезда Панджваи.
Уезд Панджваи находится приблизительно в 25 километрах к юго-западу от города Кандагар. По оценкам моджахедов, в операции, которая продолжалась 25 дней, принимали участие сотни вражеских танков, БМП и бронетранспортеров. Цель этой операции заключалась в том, чтобы наказать отряды моджахедов, которые постоянно нападали на советские и афганские колонны и конвои снабжения на главной трассе Кандагар – Герат. Операция также имела целью разгромить базы сопротивления в этом районе и расширить пояс безопасности вокруг административного центра уезда, находившегося под контролем правительства.
Советская операция в Паджваи требовала постоянного снабжения с главной базы, располагавшейся на кандагарском аэродроме. Советским колоннам приходилось проходить вдоль дороги Чаман – Кандагар до ее пересечения с главной трассой Кандагар – Герат.
Моджахеды в окрестностях Кандагара решили провести диверсионную акцию против врага, чтобы оказать давление с целью оживления сопротивления в Панджваи. Моджахеды знали, что самая слабая и уязвимая сторона советских войск состоит в путях их снабжения, и поэтому решили нанести им удар именно здесь. Хотя моджахеды были способны организовывать небольшие засады на всем протяжении трассы, было только два места, где можно было организовать настоящие, большие засады. Одно из них – двухкилометровый отрезок пути от Манзель Баг Чоук до Дэх-Ходжа. Второй – полуторакилометровый участок дороги между Шахри-нау (новый город) и Сарпуза.
Группы местных моджахедов, обитавших в районе Маладжат (зеленая зона к югу от Кандагара), на военном совете решили блокировать дорогу и организовать обширные засады на каждом участке пути. В дополнение к засадным силам, моджахеды определили группы поддержки для обеих засад в указанных местах, чтобы защитить фланги и тыл блокирующих засадных сил.
Отряд в 150 человек разбился на мелкие группы, которые под покровом ночи просочились в район Маладжат, где заняли позиции в зеленой зоне, строениях и траншеях вдоль главной дороги, соединявшей Манзель Баг Чоук с заправочной станцией в Дэх-Ходжа. Группа поддержки подразделения моджахедов расположилась к югу от города.
Аналогичное подразделение блокировало дорогу между Шахри-Нау и Сарпуза.
Рано утром советская колонна, состоявшая из грузовиков, которые перевозили амуницию, ракеты и горючее, двинулась с базы кандагарского аэродрома в направлении Панджваи. Когда колонна поравнялась с первой блокировкой дороги, моджахеды открыли одновременный огонь из РПГ, пулеметов, автоматов и винтовок. Застигнутая врасплох, колонна на некоторое время остановилась, пока броневые средства охранения не открыли ответный огонь. Их огонь достигал жилой зоны Дэх-Ходжа и наносил ей огромный урон.
Как бы то ни было, моджахедам удалось поджечь грузовики снабжения: сотни ракет, ящиков со снарядами, и боеприпасами начали взрываться. Сила взрывов была настолько велика, что горящие колеса БТРов долетали даже до Бала-Кариз, расположенного в двух километрах от засады.
В засаде было уничтожено около 30 грузовиков обеспечения, значительное количество было повреждено. Большая часть советской колонны повернула обратно.
Моджахедам, перекрывшим дорогу между Шахри-нау и Сарпуза, атаковать было некого.
Комментарий авторов. Эта засада моджахедов нанесла решающий удар по операции противника, вынудив его прекратить осаду сил моджахедов в Панджваи и возвратиться в Кандагар.
Засада очертила реальную картину безопасности коммуникаций снабжения, выявив численность сил, которые советские войска могли использовать в Афганистане, а также отрегулировала весы противодействия, обозначив возможный диапазон наступательных действий противника, направленных против сил афганского сопротивления.
На этом примере наглядно видно следующее: шурави намеревались перебросить снабжение большой группировке, оказавшейся на удалении около 50 километров от базы. Трасса в любое время года была уязвима для засад моджахедов практически в каждой точке. Далее, на протяжении всей войны, советские войска и моджахеды дрались за контроль над Кандагаром постоянно.
Шурави знали, что дорога небезопасна. И все равно, несмотря на это, командиры сделали очень мало, чтобы обеспечить безопасность продвижения колонн обеспечения.
Предварительно вышедший на дорогу головной дозор мог бы предотвратить успешную засаду моджахедов. Вся операция в целом была сорвана из-за того, что шурави не смогли обеспечить должным образом свои силы в Панджваи.
Обычно, шурави ставили бронетранспортеры внутри колонны в качестве обеспечения ее безопасности. В данном конкретном случае, бронетехника должна была остановиться в зоне поражения и вести ответный огонь, чтобы позволить колонне проскочить зону поражения.. Часть колонны, не попавшая в засаду, должна была остановиться и ждать бронетехнику, которая бы выкурила засаду с ее позиций. После того, как засада была бы выдворена, колонна могла перестроиться и продолжить движение. Но именно поэтому моджахеды устроили две засадные зоны. Они не были уверены, что им удастся остановить колонну первой засадой, и вторая засада была готова вторично ударить по советской колонне.
С другой стороны, воплощение идеи помочь осажденным в Панджваи силам заняло у моджахедов около трех недель. Если бы они предприняли свою атаку пораньше, она могла бы заставить противника еще загодя отменить операцию против групп моджахедов в Панджваи.
Справка, не относящаяся к авторам книги: Юнус Халес – известнейший полевой командир моджахедов в провинции Нангархар, возглавлявший одноименное с организацией Гульбеддина Хекматиара контрреволюционное движение «Исламская партия Афганистана». Во время войны в Афганистане существовали две «Исламских партии Афганистана» - Гульбеддина Хекматиара и Юнуса Халеса.
Халес умер от старости в минувшем году в городе Джелалабаде, пребывая в почете и в чести. На похоронах Юнуса Халеса в результате произведенного неизвестными лицами взрыва, погибло более 40 сторонников этого знаменитого полевого командира, пришедших проводить его в последний путь.
Рассказывает командир моджахедов Мулла Маланг
Мулла Маланг – один из наиболее известных полевых командиров провинции Кандагар. Его отряд принадлежал к группировке «Исламская партия Афганистана» Юнуса Халеса.
…В 1982 году советская 70-я отдельная мотострелковая бригада при поддержке подразделений афганской армии начала операцию по блокированию и прочесыванию местности в административном центре уезда Панджваи.
Уезд Панджваи находится приблизительно в 25 километрах к юго-западу от города Кандагар. По оценкам моджахедов, в операции, которая продолжалась 25 дней, принимали участие сотни вражеских танков, БМП и бронетранспортеров. Цель этой операции заключалась в том, чтобы наказать отряды моджахедов, которые постоянно нападали на советские и афганские колонны и конвои снабжения на главной трассе Кандагар – Герат. Операция также имела целью разгромить базы сопротивления в этом районе и расширить пояс безопасности вокруг административного центра уезда, находившегося под контролем правительства.
Советская операция в Паджваи требовала постоянного снабжения с главной базы, располагавшейся на кандагарском аэродроме. Советским колоннам приходилось проходить вдоль дороги Чаман – Кандагар до ее пересечения с главной трассой Кандагар – Герат.
Моджахеды в окрестностях Кандагара решили провести диверсионную акцию против врага, чтобы оказать давление с целью оживления сопротивления в Панджваи. Моджахеды знали, что самая слабая и уязвимая сторона советских войск состоит в путях их снабжения, и поэтому решили нанести им удар именно здесь. Хотя моджахеды были способны организовывать небольшие засады на всем протяжении трассы, было только два места, где можно было организовать настоящие, большие засады. Одно из них – двухкилометровый отрезок пути от Манзель Баг Чоук до Дэх-Ходжа. Второй – полуторакилометровый участок дороги между Шахри-нау (новый город) и Сарпуза.
Группы местных моджахедов, обитавших в районе Маладжат (зеленая зона к югу от Кандагара), на военном совете решили блокировать дорогу и организовать обширные засады на каждом участке пути. В дополнение к засадным силам, моджахеды определили группы поддержки для обеих засад в указанных местах, чтобы защитить фланги и тыл блокирующих засадных сил.
Отряд в 150 человек разбился на мелкие группы, которые под покровом ночи просочились в район Маладжат, где заняли позиции в зеленой зоне, строениях и траншеях вдоль главной дороги, соединявшей Манзель Баг Чоук с заправочной станцией в Дэх-Ходжа. Группа поддержки подразделения моджахедов расположилась к югу от города.
Аналогичное подразделение блокировало дорогу между Шахри-Нау и Сарпуза.
Рано утром советская колонна, состоявшая из грузовиков, которые перевозили амуницию, ракеты и горючее, двинулась с базы кандагарского аэродрома в направлении Панджваи. Когда колонна поравнялась с первой блокировкой дороги, моджахеды открыли одновременный огонь из РПГ, пулеметов, автоматов и винтовок. Застигнутая врасплох, колонна на некоторое время остановилась, пока броневые средства охранения не открыли ответный огонь. Их огонь достигал жилой зоны Дэх-Ходжа и наносил ей огромный урон.
Как бы то ни было, моджахедам удалось поджечь грузовики снабжения: сотни ракет, ящиков со снарядами, и боеприпасами начали взрываться. Сила взрывов была настолько велика, что горящие колеса БТРов долетали даже до Бала-Кариз, расположенного в двух километрах от засады.
В засаде было уничтожено около 30 грузовиков обеспечения, значительное количество было повреждено. Большая часть советской колонны повернула обратно.
Моджахедам, перекрывшим дорогу между Шахри-нау и Сарпуза, атаковать было некого.
Комментарий авторов. Эта засада моджахедов нанесла решающий удар по операции противника, вынудив его прекратить осаду сил моджахедов в Панджваи и возвратиться в Кандагар.
Засада очертила реальную картину безопасности коммуникаций снабжения, выявив численность сил, которые советские войска могли использовать в Афганистане, а также отрегулировала весы противодействия, обозначив возможный диапазон наступательных действий противника, направленных против сил афганского сопротивления.
На этом примере наглядно видно следующее: шурави намеревались перебросить снабжение большой группировке, оказавшейся на удалении около 50 километров от базы. Трасса в любое время года была уязвима для засад моджахедов практически в каждой точке. Далее, на протяжении всей войны, советские войска и моджахеды дрались за контроль над Кандагаром постоянно.
Шурави знали, что дорога небезопасна. И все равно, несмотря на это, командиры сделали очень мало, чтобы обеспечить безопасность продвижения колонн обеспечения.
Предварительно вышедший на дорогу головной дозор мог бы предотвратить успешную засаду моджахедов. Вся операция в целом была сорвана из-за того, что шурави не смогли обеспечить должным образом свои силы в Панджваи.
Обычно, шурави ставили бронетранспортеры внутри колонны в качестве обеспечения ее безопасности. В данном конкретном случае, бронетехника должна была остановиться в зоне поражения и вести ответный огонь, чтобы позволить колонне проскочить зону поражения.. Часть колонны, не попавшая в засаду, должна была остановиться и ждать бронетехнику, которая бы выкурила засаду с ее позиций. После того, как засада была бы выдворена, колонна могла перестроиться и продолжить движение. Но именно поэтому моджахеды устроили две засадные зоны. Они не были уверены, что им удастся остановить колонну первой засадой, и вторая засада была готова вторично ударить по советской колонне.
С другой стороны, воплощение идеи помочь осажденным в Панджваи силам заняло у моджахедов около трех недель. Если бы они предприняли свою атаку пораньше, она могла бы заставить противника еще загодя отменить операцию против групп моджахедов в Панджваи.
Справка, не относящаяся к авторам книги: Юнус Халес – известнейший полевой командир моджахедов в провинции Нангархар, возглавлявший одноименное с организацией Гульбеддина Хекматиара контрреволюционное движение «Исламская партия Афганистана». Во время войны в Афганистане существовали две «Исламских партии Афганистана» - Гульбеддина Хекматиара и Юнуса Халеса.
Халес умер от старости в минувшем году в городе Джелалабаде, пребывая в почете и в чести. На похоронах Юнуса Халеса в результате произведенного неизвестными лицами взрыва, погибло более 40 сторонников этого знаменитого полевого командира, пришедших проводить его в последний путь.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
ЗАСАДЫ: Засада в Калаи Хайдар
ЗАСАДЫ: Засада в Калаи Хайдар
Рассказывает моджахед Асиль Хан.
Асиль Хан – известный городской партизан, который действовал в Кабуле и его окрестностях. Он принадлежал к группировке «Национальный Исламский Фронт Афганистана» (НИФА).
В 1980 году моджахеды начали атаковать советские колонны вдоль главной юго-западной трассы, соединявшей афганскую столицу с Газни и Кандагаром. 480-километровая трасса была уязвима во многих местах. Отрезок дороги между населенными пунктами Челтан и Майдан, сразу при выезде из Кабула, продолжительное время подвергался атакам моджахедов, действовавших вне баз в пригородах Кабула - районах Пагман, Куруг, Аргандэх и Майдан.
В начальной стадии советско-афганские силы должны были создать выносные посты безопасности в ключевых точках вдоль трассы каждый раз, когда они посылали колонны по щоссе.
Согласно секретному плану противника, ответственность за безопасность на различных отрезках дороги должны были обеспечивать разные подразделения, через зону ответственности которых двигались колонны. Впоследствии, когда движение военных колонн по трассе значительно возросло, подразделения были вынуждены заниматься рутинным патрулированием и обеспечением безопасности на выносных постах утром, снимая их к темноте. Один из выносных постов безопасности был расположен близ старого форта в районе Калаи Хайдар, в 15 километрах к западу от Кабула. Этот пост был уязвим для нападения моджахедов, которые незаметно появлялись из соседних деревень, которые не находились под контролем государственной власти.
В начале октября 1984 года, афганские войска, измученные постоянными нападениями моджахедов, сняли персонал с этого выносного поста безопасности на много дней. Асиль Хан решил устроить засаду в Калаи Хайдар, хотя и понимал, что вряд ли сможет удержать эту позицию больше нескольких минут после засады, так как афганские силы могли быстро добраться до этого поста с соседних постов безопасности, расположенных неподалеку.
Ночью 18 октября 1984 года Асиль Хан повел отряд из 15 человек к Калаи Хайдар. Недалеко от позиции на дороге велись ремонтные работы – она была выскоблена (бульдозерами) и шла ступенчатыми уступами. Люди Асиль Хана зарыли три мощных управляемых проводных фугаса на дороге, прямо напротив выносного поста. Они провели под землей провода, ведущие от фугасов к своей засадной позиции. Они потратили два дня на минирование трассы и подготовку своих позиций для атаки, расположенных во фруктовых садах и в траншее напротив Калаи Хайдар. Наблюдатели моджахедов контролировали дорогу от возможного появления колонны.
Утром 20 октября моджахеды заметили необычную активность вертолетов в этом районе. Асиль Хан понял, что это означает выход колонны из Кабула. Он послал своих людей на засадные позиции, где они стали ждать, пока не покажется колонна.
Около 10.00 большая колонна снабжения в сопровождении танков и БТРов достигла зоны поражения. Моджахеды подорвали взрывные устройства. Один из танков подорвался, и колонна была вынуждена внезапно остановиться. Моджахеды открыли огонь по колонне. Но нападавшие настолько думали о том, чтобы побыстрее смыться, что их огонь по уязвимой колонне был неэффективным. Им удалось подбить лишь один грузовик из РПГ, затем они вышли из боя без потерь и скрылись на дружественной территории к западу от места засады.
Комментарий: Моджахеды достигли неожиданности, но не сумели полностью использовать этот фактор, когда колонна остановилась. Желание командира сохранить своих бойцов не дало возможности нанести больший урон колонне. Но и танк с грузовиком – неплохой результат для 15-минутной засады. Ключевым моментом был правильный выбор засадной позиции, так как местность здесь была очень открытой и не могла служить защитой силам моджахедов.
В 12 километрах к югу от этого места расположен населенный пункт Кала-е Тахт. (проход Тахт), который значительно более удобен для организации засады. Рельеф местности там позволяет использовать фактор неожиданности и обеспечивает большую защиту, не давая возможности подобраться к засадным силам. В этом районе атакующие силы могли бы вести значительно более продолжительный бой и нанести больший ущерб колонне. Как бы то ни было, но существовало определенное ограничение в выборе позиций в этом районе. Прежде всего, моджахеды обычно действовали на «своей» земле, в своей зоне влияния. Действия не на своей территории могли привести к нежелательным политическим коллизиям.
Во вторых, моджахеды хотели побеспокоить противника как можно ближе к столице в политических и пропагандистских целях.
Атаки у въезда в Кабул были более значимы, нежели таковые на более удаленном от города расстоянии.
В конце концов, сама открытость местности, в которой была устроена засада, предполагала фактор внезапности, так как никто не мог себе т представить, что там может быть организована засада.
Рассказывает моджахед Асиль Хан.
Асиль Хан – известный городской партизан, который действовал в Кабуле и его окрестностях. Он принадлежал к группировке «Национальный Исламский Фронт Афганистана» (НИФА).
В 1980 году моджахеды начали атаковать советские колонны вдоль главной юго-западной трассы, соединявшей афганскую столицу с Газни и Кандагаром. 480-километровая трасса была уязвима во многих местах. Отрезок дороги между населенными пунктами Челтан и Майдан, сразу при выезде из Кабула, продолжительное время подвергался атакам моджахедов, действовавших вне баз в пригородах Кабула - районах Пагман, Куруг, Аргандэх и Майдан.
В начальной стадии советско-афганские силы должны были создать выносные посты безопасности в ключевых точках вдоль трассы каждый раз, когда они посылали колонны по щоссе.
Согласно секретному плану противника, ответственность за безопасность на различных отрезках дороги должны были обеспечивать разные подразделения, через зону ответственности которых двигались колонны. Впоследствии, когда движение военных колонн по трассе значительно возросло, подразделения были вынуждены заниматься рутинным патрулированием и обеспечением безопасности на выносных постах утром, снимая их к темноте. Один из выносных постов безопасности был расположен близ старого форта в районе Калаи Хайдар, в 15 километрах к западу от Кабула. Этот пост был уязвим для нападения моджахедов, которые незаметно появлялись из соседних деревень, которые не находились под контролем государственной власти.
В начале октября 1984 года, афганские войска, измученные постоянными нападениями моджахедов, сняли персонал с этого выносного поста безопасности на много дней. Асиль Хан решил устроить засаду в Калаи Хайдар, хотя и понимал, что вряд ли сможет удержать эту позицию больше нескольких минут после засады, так как афганские силы могли быстро добраться до этого поста с соседних постов безопасности, расположенных неподалеку.
Ночью 18 октября 1984 года Асиль Хан повел отряд из 15 человек к Калаи Хайдар. Недалеко от позиции на дороге велись ремонтные работы – она была выскоблена (бульдозерами) и шла ступенчатыми уступами. Люди Асиль Хана зарыли три мощных управляемых проводных фугаса на дороге, прямо напротив выносного поста. Они провели под землей провода, ведущие от фугасов к своей засадной позиции. Они потратили два дня на минирование трассы и подготовку своих позиций для атаки, расположенных во фруктовых садах и в траншее напротив Калаи Хайдар. Наблюдатели моджахедов контролировали дорогу от возможного появления колонны.
Утром 20 октября моджахеды заметили необычную активность вертолетов в этом районе. Асиль Хан понял, что это означает выход колонны из Кабула. Он послал своих людей на засадные позиции, где они стали ждать, пока не покажется колонна.
Около 10.00 большая колонна снабжения в сопровождении танков и БТРов достигла зоны поражения. Моджахеды подорвали взрывные устройства. Один из танков подорвался, и колонна была вынуждена внезапно остановиться. Моджахеды открыли огонь по колонне. Но нападавшие настолько думали о том, чтобы побыстрее смыться, что их огонь по уязвимой колонне был неэффективным. Им удалось подбить лишь один грузовик из РПГ, затем они вышли из боя без потерь и скрылись на дружественной территории к западу от места засады.
Комментарий: Моджахеды достигли неожиданности, но не сумели полностью использовать этот фактор, когда колонна остановилась. Желание командира сохранить своих бойцов не дало возможности нанести больший урон колонне. Но и танк с грузовиком – неплохой результат для 15-минутной засады. Ключевым моментом был правильный выбор засадной позиции, так как местность здесь была очень открытой и не могла служить защитой силам моджахедов.
В 12 километрах к югу от этого места расположен населенный пункт Кала-е Тахт. (проход Тахт), который значительно более удобен для организации засады. Рельеф местности там позволяет использовать фактор неожиданности и обеспечивает большую защиту, не давая возможности подобраться к засадным силам. В этом районе атакующие силы могли бы вести значительно более продолжительный бой и нанести больший ущерб колонне. Как бы то ни было, но существовало определенное ограничение в выборе позиций в этом районе. Прежде всего, моджахеды обычно действовали на «своей» земле, в своей зоне влияния. Действия не на своей территории могли привести к нежелательным политическим коллизиям.
Во вторых, моджахеды хотели побеспокоить противника как можно ближе к столице в политических и пропагандистских целях.
Атаки у въезда в Кабул были более значимы, нежели таковые на более удаленном от города расстоянии.
В конце концов, сама открытость местности, в которой была устроена засада, предполагала фактор внезапности, так как никто не мог себе т представить, что там может быть организована засада.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
ЗАСАДЫ: Засада в Кандай
ЗАСАДЫ: Засада в Кандай
Рассказывает моджахед Мохаммад Садык
Мохаммад Садых – командир группы «Исламской партии Афганистана», действоавшей в провинции Кунар
Мы сражались с афганскими и советскими войсками за контроль над долиной Кунар. Этот пограничный с Пакистаном район очень гористый и лесистый. Высота многих гор превышает 5 тысяч метров над уровнем моря, их вершины всегда покрыты снегом. Наша группа действовала в районе Шева вдоль реки Кунар. Здесь горы не так высоки и главным природным ориентиром является река Кунар и следующая параллельно ей трасса.
В сентябре 1982 года мы устроили засаду на колонну снабжения, которая следовала из Джелалабада в Кунар.
Длинна колонны составляла около восьми километров. В моем распоряжении было 22 бойца, вооруженных двумя РПГ-7, четырья АК-47 и 16 винтовками «Энфилдс».
Я организовал засаду на высотке к северу от реки Кунар, в местечке Кандай, распределив силы на две группы – группу поддержки и засадно-атакующую группу. Группа поддежки заняла позиции на высотке, засадно-атакующая группа расположилась под ними, в непосредственной близости от трассы. Когда подошла колонна, мы пропустили ее. Я намеревался атаковать колонну в ее хвостовой части. Когда головная часть колонны достигла района Зирай-Баба, в шести километрах северо-восточней Кандай, наблюдатель подал нам сигнал. Мы открыли огонь по колонне из РПГ. Одна единица бронетехники съехала с дороги и открыла по нам огонь. Но она поймала противотанковую мину, которую мы как раз установили в этом месте. Вдобавок к этому мы еще раз подбили ее из РПГ. Нам также удалось подбить грузовик ЗИЛ.
Наше нападение раскололо колонну. Половина ее пошла на Кунар, а вторая половина повернула к Джелалабаду. У нас не было достаточно сил, чтобы продолжать бой, и мы покинули место действия. Мы убили шестерых врагов, в то время как наши потери составили одного человека раненым.
Комментарий авторов: Принятие решения о том, где организовать засаду, обычно зависит от географии местности, намерений и путей отхода. Командира афганско-советской колонны прежде всего заботило то, чтобы колонна не осталась на дороге в ночное время и чтобы успеть довести ее до пункта назначения засветло. Он не намеревался вступать в длительный, затяжной бой с повстанцами. Если местность, в которой организована засада очень узкое и стесненное, то моджахеды могли бы атаковать и головную часть колонны, чтобы заблокировать ее комбинацией из средств блокировки дороги и горящих транспортных средств. Если бы бронетехника и инженерная техника были бы сконцентрированы в голове колонны, моджахеды могли бы попытаться атаковать ее в центре или с хвоста в расчете на то, что командир колонны вряд ли примет решение перебрасывать ее в район, где атакуют моджахеды и ввязываться в серьезный бой. Если главной целью нападавших было содержимое колонны (грузы), то лучшим местом для нападения был бы центр конвоя, так как именно в центре охранение было более слабым.
В этом случае целью засады была угроза, а не попытка завладеть грузами колонны снабжения. Место засады было существенно ограничено географией местности – руслом реки и дорогой к высоткам. Командир засады решил атаковать заднюю часть колонны, но достаточно далеко от ее хвоста, чтобы избежать ответного огня арьегардного охранения.
Рассказывает моджахед Мохаммад Садык
Мохаммад Садых – командир группы «Исламской партии Афганистана», действоавшей в провинции Кунар
Мы сражались с афганскими и советскими войсками за контроль над долиной Кунар. Этот пограничный с Пакистаном район очень гористый и лесистый. Высота многих гор превышает 5 тысяч метров над уровнем моря, их вершины всегда покрыты снегом. Наша группа действовала в районе Шева вдоль реки Кунар. Здесь горы не так высоки и главным природным ориентиром является река Кунар и следующая параллельно ей трасса.
В сентябре 1982 года мы устроили засаду на колонну снабжения, которая следовала из Джелалабада в Кунар.
Длинна колонны составляла около восьми километров. В моем распоряжении было 22 бойца, вооруженных двумя РПГ-7, четырья АК-47 и 16 винтовками «Энфилдс».
Я организовал засаду на высотке к северу от реки Кунар, в местечке Кандай, распределив силы на две группы – группу поддержки и засадно-атакующую группу. Группа поддежки заняла позиции на высотке, засадно-атакующая группа расположилась под ними, в непосредственной близости от трассы. Когда подошла колонна, мы пропустили ее. Я намеревался атаковать колонну в ее хвостовой части. Когда головная часть колонны достигла района Зирай-Баба, в шести километрах северо-восточней Кандай, наблюдатель подал нам сигнал. Мы открыли огонь по колонне из РПГ. Одна единица бронетехники съехала с дороги и открыла по нам огонь. Но она поймала противотанковую мину, которую мы как раз установили в этом месте. Вдобавок к этому мы еще раз подбили ее из РПГ. Нам также удалось подбить грузовик ЗИЛ.
Наше нападение раскололо колонну. Половина ее пошла на Кунар, а вторая половина повернула к Джелалабаду. У нас не было достаточно сил, чтобы продолжать бой, и мы покинули место действия. Мы убили шестерых врагов, в то время как наши потери составили одного человека раненым.
Комментарий авторов: Принятие решения о том, где организовать засаду, обычно зависит от географии местности, намерений и путей отхода. Командира афганско-советской колонны прежде всего заботило то, чтобы колонна не осталась на дороге в ночное время и чтобы успеть довести ее до пункта назначения засветло. Он не намеревался вступать в длительный, затяжной бой с повстанцами. Если местность, в которой организована засада очень узкое и стесненное, то моджахеды могли бы атаковать и головную часть колонны, чтобы заблокировать ее комбинацией из средств блокировки дороги и горящих транспортных средств. Если бы бронетехника и инженерная техника были бы сконцентрированы в голове колонны, моджахеды могли бы попытаться атаковать ее в центре или с хвоста в расчете на то, что командир колонны вряд ли примет решение перебрасывать ее в район, где атакуют моджахеды и ввязываться в серьезный бой. Если главной целью нападавших было содержимое колонны (грузы), то лучшим местом для нападения был бы центр конвоя, так как именно в центре охранение было более слабым.
В этом случае целью засады была угроза, а не попытка завладеть грузами колонны снабжения. Место засады было существенно ограничено географией местности – руслом реки и дорогой к высоткам. Командир засады решил атаковать заднюю часть колонны, но достаточно далеко от ее хвоста, чтобы избежать ответного огня арьегардного охранения.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
-
Baldric
- Администратор
- Сообщения: 2319
- Зарегистрирован: 25 апр 2008, 08:55
- Команда: СУГ "ХОКС"
- Ваш город: Харьков
- Откуда: Харьков
ЗАСАДЫ: Засада в Кафус Тангай
ЗАСАДЫ: Засада в Кафус Тангай
Рассказывает моджахед майор Шир-Ака Кучай
Майор Шир-Ака Кучай окончил Военную академию в Кабуле, учился в Советском Союзе по предмету «тактика спецподразделений». Он служил в 37-й бригаде «коммандос», участвовал в боях против моджахедов в долине Панджшер. В 1982 году он стал перебежчиком и ушел к моджахедам с большим количеством оружия, примкнув к партии «Национальный Исламский фронт Афганистана» в Кабуле. Он организовал новую базу моджахедов под Кабулом в районе Хорд Кабул, в 20 километрах южнее афганской столицы.
… 13 августа 1985 года мой отряд в составе 40 человек выдвинулся с базы в районе Севак, располагавшейся в 20 километрах юго-восточнее Кабула, чтобы организовать засаду в районе Кафус Тангай, что в в 25 километрах к востоку от Кабула (* слово «тангай» или «танги» на языках пушту и дари означает ущелье, проход. Оно происходит от «танг» - узкий, тесный – прим. переводчика).
Этот район находился под защитой сил царандоя (подразделения МВД Афганистана). Ранее он охранялся отрядами племенной милиции Хасан Хана Карохейля, но год назад его малиши перешли на сторону моджахедов.
Часть МВД дислоцировалось к востоку от Кабула между районами Газак и Сароби. В ее задачи входило охранение линий электропередачи, шедших от гидроэлектростанций (плотин) в Наглу и Сароби, в Кабул. Штаб и управление части находились в Сур Кандау, а непосредственно подразделения дислоцировались вдоль дороги Бутхак – Сароби на постах безопасности.
Каждый день из части отправлялись конвои снабжения для батальонов. В свою очередь из батальонов грузовики со снабжением шли к горным постам безопасности. В двух километрах от базы правительственных войск Мулла Омар дорога перерезает вход в тесную долину, названную Кафус Тангай.
Кафус Тангай начинается с прохода Хаке Джаббар на юге и тянется к северу, к дороге Газак - Сароби. По этой долине с юга идут тайные тропы от баз моджахедов в районе Хорд Кабул. Здесь дорога через вход в ущелье осложняется тяжелым рельефом местности, что заставляет транспорт двигаться очень медленно. Это была благоприятная точка для выбора места засады.
Мы выдвинулись на засадные позиции ночью и достигли их к утру 13 августа. На вооружении моей группы находились четыре РПГ-7, несколько легких пулеметов и автоматов Калашникова. Я распределил силы на три группы. Первая группа с РПГ расположилась на дне долины близ дороги. Две группы по 15 человек разместились на двух гребнях – господствующих высотах – в северной части долины. В обеих фланговых группах были пулеметы ПК.
По плану, надо было ждать, пока транспортные средства снабжения противника выйдут на трудный участок дороги прямо напротив долины Кафус Тангай. Я выбрал определенные машины, по которым надо было стрелять (к примеру, первым должен был стать целью головной грузовик). Я планировал обстрелять сразу четыре машины, чтобы получить максимальный эффект от фактора неожиданности и огневой мощи. В секторах обстрела связанных друг с другом засад на гребнях должна была оказаться долина, эти отряды также должны были прикрывать отход гранатометчиков, отсекая от них пехоту противника. Они также должны были захватить пленных и нести захваченное оружие с разгромленной колонны.
В конце концов, группа услышала звук приближавшихся с востока машин. Вскоре к изгибу дороги подкатил вражеский джип. Пока джип медленно ехал по тяжелой каменистой дороге, пулеметчик внезапно открыл по нему огонь.
Я был очень раздосадован тем, что пулеметчик своими действиями выдал засадные позиции, и приказал гранатометчику уничтожить джип пока тот не скрылся. Несколько секунд спустя, машина уже была охвачена огнем, и ее раненный водитель выбрался наружу. Он был единственным человеком, который находился в машине. Он возвращался из штаба батальона в Латабанд, где он служил шофером у местного замполита.
Мы оказали ему первую медицинскую помощь и отпустили. Это был новобранец из долины Панджшер, которого недавно силой заставили служить в армии.
Царандой (на звуки боя) послал патрули из близлежащих районов Спина Тана и Нульманак, где находились его заставы. Оставаться на засадных позициях было очень рискованно, и мы отступили через Кафус Тангай к нашей базе.
Комментарий авторов: Засада моджахедов провалилась из-за отсутствия дисциплины. Несанкционированный огонь обнаружил тщательно подготовленные позиции моджахедов.
Перед командирами моджахедов всегда стояла сложная задача - обучить и контролировать действия добровольцев-моджахедов, воевавших с хорошо организованной военной силой.
В дальнейшем некоторые командиры моджахедов игнорировали основы мер контроля. Непонятно, какие меры предпринял майор Ака для того, чтобы контролировать огонь своих групп, размещенных на гребнях. Если бы он назначил в каждой из групп командиров, ясно проинструктировав их о том, когда следовало открывать огонь, исход засады мог бы быть другим.
В засаде также не было надежной системы раннего оповещения, которая могла бы внести ясность в данные о размере, составе и действиях приближавшегося конвоя.
Если бы у командира была система раннего оповещения и выстроена система передачи команд по цепочке, он мог бы предугадать приближение машин не только по звуку их моторов и тем самым принять решение - атаковать ему эти машины или нет и своевременно отдать новые приказы своим подчиненным.
Рассказывает моджахед майор Шир-Ака Кучай
Майор Шир-Ака Кучай окончил Военную академию в Кабуле, учился в Советском Союзе по предмету «тактика спецподразделений». Он служил в 37-й бригаде «коммандос», участвовал в боях против моджахедов в долине Панджшер. В 1982 году он стал перебежчиком и ушел к моджахедам с большим количеством оружия, примкнув к партии «Национальный Исламский фронт Афганистана» в Кабуле. Он организовал новую базу моджахедов под Кабулом в районе Хорд Кабул, в 20 километрах южнее афганской столицы.
… 13 августа 1985 года мой отряд в составе 40 человек выдвинулся с базы в районе Севак, располагавшейся в 20 километрах юго-восточнее Кабула, чтобы организовать засаду в районе Кафус Тангай, что в в 25 километрах к востоку от Кабула (* слово «тангай» или «танги» на языках пушту и дари означает ущелье, проход. Оно происходит от «танг» - узкий, тесный – прим. переводчика).
Этот район находился под защитой сил царандоя (подразделения МВД Афганистана). Ранее он охранялся отрядами племенной милиции Хасан Хана Карохейля, но год назад его малиши перешли на сторону моджахедов.
Часть МВД дислоцировалось к востоку от Кабула между районами Газак и Сароби. В ее задачи входило охранение линий электропередачи, шедших от гидроэлектростанций (плотин) в Наглу и Сароби, в Кабул. Штаб и управление части находились в Сур Кандау, а непосредственно подразделения дислоцировались вдоль дороги Бутхак – Сароби на постах безопасности.
Каждый день из части отправлялись конвои снабжения для батальонов. В свою очередь из батальонов грузовики со снабжением шли к горным постам безопасности. В двух километрах от базы правительственных войск Мулла Омар дорога перерезает вход в тесную долину, названную Кафус Тангай.
Кафус Тангай начинается с прохода Хаке Джаббар на юге и тянется к северу, к дороге Газак - Сароби. По этой долине с юга идут тайные тропы от баз моджахедов в районе Хорд Кабул. Здесь дорога через вход в ущелье осложняется тяжелым рельефом местности, что заставляет транспорт двигаться очень медленно. Это была благоприятная точка для выбора места засады.
Мы выдвинулись на засадные позиции ночью и достигли их к утру 13 августа. На вооружении моей группы находились четыре РПГ-7, несколько легких пулеметов и автоматов Калашникова. Я распределил силы на три группы. Первая группа с РПГ расположилась на дне долины близ дороги. Две группы по 15 человек разместились на двух гребнях – господствующих высотах – в северной части долины. В обеих фланговых группах были пулеметы ПК.
По плану, надо было ждать, пока транспортные средства снабжения противника выйдут на трудный участок дороги прямо напротив долины Кафус Тангай. Я выбрал определенные машины, по которым надо было стрелять (к примеру, первым должен был стать целью головной грузовик). Я планировал обстрелять сразу четыре машины, чтобы получить максимальный эффект от фактора неожиданности и огневой мощи. В секторах обстрела связанных друг с другом засад на гребнях должна была оказаться долина, эти отряды также должны были прикрывать отход гранатометчиков, отсекая от них пехоту противника. Они также должны были захватить пленных и нести захваченное оружие с разгромленной колонны.
В конце концов, группа услышала звук приближавшихся с востока машин. Вскоре к изгибу дороги подкатил вражеский джип. Пока джип медленно ехал по тяжелой каменистой дороге, пулеметчик внезапно открыл по нему огонь.
Я был очень раздосадован тем, что пулеметчик своими действиями выдал засадные позиции, и приказал гранатометчику уничтожить джип пока тот не скрылся. Несколько секунд спустя, машина уже была охвачена огнем, и ее раненный водитель выбрался наружу. Он был единственным человеком, который находился в машине. Он возвращался из штаба батальона в Латабанд, где он служил шофером у местного замполита.
Мы оказали ему первую медицинскую помощь и отпустили. Это был новобранец из долины Панджшер, которого недавно силой заставили служить в армии.
Царандой (на звуки боя) послал патрули из близлежащих районов Спина Тана и Нульманак, где находились его заставы. Оставаться на засадных позициях было очень рискованно, и мы отступили через Кафус Тангай к нашей базе.
Комментарий авторов: Засада моджахедов провалилась из-за отсутствия дисциплины. Несанкционированный огонь обнаружил тщательно подготовленные позиции моджахедов.
Перед командирами моджахедов всегда стояла сложная задача - обучить и контролировать действия добровольцев-моджахедов, воевавших с хорошо организованной военной силой.
В дальнейшем некоторые командиры моджахедов игнорировали основы мер контроля. Непонятно, какие меры предпринял майор Ака для того, чтобы контролировать огонь своих групп, размещенных на гребнях. Если бы он назначил в каждой из групп командиров, ясно проинструктировав их о том, когда следовало открывать огонь, исход засады мог бы быть другим.
В засаде также не было надежной системы раннего оповещения, которая могла бы внести ясность в данные о размере, составе и действиях приближавшегося конвоя.
Если бы у командира была система раннего оповещения и выстроена система передачи команд по цепочке, он мог бы предугадать приближение машин не только по звуку их моторов и тем самым принять решение - атаковать ему эти машины или нет и своевременно отдать новые приказы своим подчиненным.
ВДВ - с неба об землю и в бой, СпН - с неба об землю и в лес!
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.
"Кадры решают все !" — И.В. Сталин
Спецназ без действия ржавеет как железо.