ОБСТРЕЛЫ: Обстрел принимает дурной оборот
Рассказывает Маулави Шукур Ясини
Маулави Шукур Ясини - видный религиозный деятель провинции Нангархар, родом из кишлака Гердаб уезда Кама, расположенного к северо-западу от Джелалабада. Во время войны он был главным региональным командиром в группировке «Исламская партия Афганистана» Юнуса Халеса. Впоследствии он присоединился к «Национальному исламскому фронту Афганистана» Во время войны он провел на свою базу в Афганистане американского тележурналиста Дэна Радэра. Он также сопровождал несколько раз американского конгрессмена от штата Техас Чарлза Уилсона во время его визитов в Афганистан. Все годы войны он вел активную борьбу в своем районе с подразделениями афганской армии в Джелалабаде и советской 66-й отдельной мотострелковой бригады в Самархеле. После падения коммунистического режима он стал членом правящего совета Нангархара. На этом посту он находился вплоть до победы талибов в 1996 году.
* Однажды трое советских солдат из 66-й омсбр переправились через реку Кабул и решили организовать там пикник. Они пили водку и жарили шашлых на костре, когда их поймал Маулави Шукур. Один из советских солдат по имени NAOMOV (видимо Наумов) впоследствии принял ислам и воевал вместе с моджахедами три года. Автор этой книги Али Джалали брал интервью у Наумова во время его визита в Вашингтон, который спонсировал Дом Свободы (Freedom House). К тому времени Наумов уже хорошо говорил на языке пушту. Наумов тогда «порекомендовал моджахедам прекратить междоусобную войну и объединиться для борьбы с врагом». Наумов проживает в Канаде.
…Весной 1981 года советские войска были чрезвычайно активны в нашем районе. Мы вынуждены были демонтировать наши постоянные базы и превращать их в мобильные, разбрасывая их по всему району. Я намеревался устроить Советам крупную демонстрацию силы, используя мои мобильные базы. У меня было два минометы – 60 и 82-миллиметровый. Проблема 60-миллиметрового миномета заключается в радиусе его действия, который не превышает 1400 метров, и чтобы использовать его минометчик должен подобраться близко к цели. Я хранил это тяжелое оружие на моей базе в Гердабе, а мои люди имели стрелковое оружие.
17 апреля 1981 года я предпринял обстрел советской 66-й омсбр в Самархеле. В моем распоряжении находились только 42 бойца, мы были не очень хорошо вооружены и не были готовы к крупному столкновению с превосходящими силами противника. Помимо этого уезд Кама находился прямо через реку от 66-й бригады, которая вела за этим районом постоянное наблюдение. Я не хотел вести в эту зону большую группу людей и приводить противника в состояние тревоги.
Чтобы не попасть в поле зрения противника, мы вышли на север от Гердаба в горы, а затем пошли на запад по горам к кишлаку Мамахель (уезд Кама). Мы провели в этом кишлаке три ночи, а в дневное время уходили в горы в район источника Дарго Чина, примерно в трех километрах оттуда. Из Мамахеля мы продолжили свой путь в деревню Кама, где в то время еще жили некоторые люди – многие к тому времени уже иммигрировали в Пакистан.
В Каме я назначил старшим группы своего племянника Шарпура. Я отдал ему минометы и дал 38 человек в подчинение для проведения обстрела гарнизона 66-й бригады.
** 66-я и 70-я отдельные мотострелковые бригады были созданы для подавления восстаний. Они имели по три батальона мотострелков, десантно-штурмовой батальон, артдивизион гаубиц, ракетный дивизион, разведбат, танковый батальон и силы поддержки. 70-я бригада дислоцировалась в Кандагаре. Второй батальон 66-й бригады – в Асадабаде. В этих двух бригадах в ротах было по четыре взвода, вместо обычных трех.
Четверых людей я оставил при себе. Когда наступили сумерки группа, которая должна была произвести обстрел, покинула Каму. Бойцы установили 82-миллиметровый миномет на северном берегу реки в доме Хане-Мулла в деревне Джамали – оттуда он добивал до цели. Затем они пересекли реку в районе Бела и подошли к месторасположению бригады через Самархель. Они заняли позиции близко к входу во вражеский лагерь. У группы с собой был партизанский (66-мм) миномет и РПГ.
В 22.00 они открыли огонь из РПГ и миномета с близкого расстояния. К ним с дальней дистанции по спящему лагерю присоединился и 82-миллиметровый миномет. Обстрел вызвал хаос. Группа вела обстрел с некоторыми интервалами приблизительно в течение двух часов, а затем завершила нападение и отошла. Во время атаки я был в Каме. Мои люди имели приказ присоединиться ко мне у родника Дарго Чина на следующий день. Я прибыл к месту встречи на рассвете, они уже были там. Два моих человека отсутствовали – они забыли 60-миллиметровый миномет и видеокамеру и отправились их искать.
*** Видеокамера была важным элементом этой войны. Моджахеды использовали видеокамеры для записи своих акций, чтобы доказать использование вооружений, боеприпасов и амуниции, а также запечатлеть результаты. Видеозаписи оправдывали предоставление большей помощи группировке.
Пока я был в Каме, мои информаторы сообщили, что противник в ближайшие пять дней собирается устроить там прочесывание и уничтожить базу. Но теперь я понимал, что из-за обстрела они будут здесь раньше установленного срока. Я решил, что нам пора покидать этот район.
На рассвете я инструктировал своих людей, чтобы те ушли глубже в горы. Я устал и был простужен, поэтому решил возвратиться домой в Гердаб. Когда я уже отправлялся в путь, то увидел, как с аэродрома поднялась пара вертолетов и на низкой высоте пошла в сторону Камы. Я упал на землю и затаился. Со мной был только Хаджи Шахбаз. За первой парой вертолетов последовали другие. Сначала я подумал, что они летят в провинцию Кунар, но затем увидел, что с двух бортов в районе Мирджи Голи на гору Дэрги Гар, примерно в километре отсюда, высаживаются солдаты. Вертолеты также высадили солдат на равнину к северу от Мамахель, и на высоту Гедаро Гундай. Мои люди тоже увидели вертолеты и поняли, что если будут продолжать движение дальше в горы, то будут замечены. Поэтому они развернулись в широком каньоне и пошли в мою сторону.
Я спрятался в канаве между Мирджи Голи и Дарго Чина, и тень от скалы скрывала меня в лучах утреннего солнца. Когда я поднял голову, то увидел, что примерно 25 советских солдат в сопровождении нескольких человек в национальных одеждах пошли на юго-восток с высоты Мирджи Голи в направлении Гедаро Гундай. Я также отметил, что советские солдаты устанавливают на вершине Гедаро Гундай минометы. Я медленно пополз по траншее и прополз примерно 50 метров. Советские солдаты шли лицом к солнцу, а я находился в тени, поэтому они не заметили меня. Пока я полз по траншее, то избавился от тяжелых вещей, находившихся в кармане – плоскогубцев и пачек с деньгами.
Я поднял голову и посмотрел в сторону горного хребта: там Зафар и Нур, которые нашли 60-миллиметровый миномет и видеокамеру, вышли на советкую группу, расположившуюся в Гедаро Гундай. Они были немедленно схвачены. Нур был моим племянником.
Я вскарабкался на гору Дэрги Гар, чтобы посмотреть и понять, что же произошло, и увидел, что мои люди разделились. 13 из них возвратились обратно к Дарго Чина. Эти 13, которыми командовал Таджахул, а также остальные под командованием Шарпура вновь пошли в сторону гор. Я видел, как отряд советских солдат выдвинулся в направлении группы моджахедов, состоявшей из 13 человек. Советские солдаты начали стрелять из ракетниц в сторону этой группы, чтобы обозначить ее местонахождение. Вертолеты открыли по этой группе огонь из пулеметов.
Другая группа советских солдат спускалась с Дерги Гар и также двигалась в их направлении. Я находился между атакующими советскими и группой, примерно в 500 метрах от них. Я посмотрел в бинокль и увидел, что другая группа советских солдат спустилась в долину и солдаты подбирают брошенные мной плоскогубцы, пакеты первой помощи и деньги. Группа, разглядывавшая брошенные мной вещи, выглядела иначе, нежели другие, и я подумал, что это офицеры. Я решил, что когда советские вертолеты пойдут на новый круг атаки, то смогу использовать грохот их пулеметов для маскировки своего огня. Когда вертолеты пошли на новый круг, я обстрелял группу в долине и попал в одного. Потом я спрятался, вновь поднял голову, выбрал цель и попал еще в одного. Это привлекло внимание советских солдат, обнаруживших меня.
Артиллерия стала обстреливать все вокруг. Я отбежал с этой позиции и занял новую, в ста метрах от старой. У меня был легкий чехословацкий пулемет «двадцативыстрельник» М-26. У некоторых моих людей были такие же. Пока я менял позиции, то услышал звуки стрельбы «двадцативыстрельников» моей группы. Она была втянута в тяжелый бой.
После этого я услышал шум с северного направления и подумал, что это выдвигаются советские солдаты. Но я увидел Шапура и еще одного из моих людей, которые шли в мою сторону. Шапур доложил, что подошли танки и перекрывают пути выхода, и что противник проводит в Каме аресты.
Мы решили двигаться в северном направлении. Чуть раньше Шарпур послал связного к группе из 13 человек, чтобы передать им, чтобы они двигались на север. Однако они были прижаты мощным артиллерийским и прямым огнем. Они не могли выйти из боя и бились до последнего человека. Когда мы покидали район, один из моих моджахедов выстрелил из гранатомета по вертолету. Вертолет загорелся, отлетел в сторону и упал на землю около Камы, где и взорвался. Я не уверен, попал ли в вертолет гранатометчик, или это был чей-то другой выстрел.
Мы двинулись в кишлак Гара Мамахель, расположенный в четырех часах ходьбы в горах, где я встретил еще двоих моих людей.. К утру туда пришли еще 12 моих людей.
Я узнал о судьбе группы, состоявшей из 13 человек. Советские солдаты оставались в Каме еще два дня. Затем мы вернулись туда, чтобы найти тела погибших. Я нашел тела этих 13 человек, плюс к этому тела Зафара и Нура, и еще пять тел моих людей. Советские солдаты заминировали некоторые тела, а некоторые полили химикатами, что привело к их расщеплению. Мы не могли их эвакуировать. И тогда мы соорудили могилы над ними. Их тела до сих пор лежат там, под камнями.
Я не знаю о советских потерях, но знаю, что я подстрелил двух человек, что мы сбили вертолет, и что три советских бронетранспортера подорвались на наших минах.
На протяжении всей войны я видел семь таких советских зачисток.
Я отправил семьи убитых в лагерь для беженцев в пакистанский Пешавар, потому, что мы не могли их содержать в Каме. Позже я узнал, что советские разыскивают меня персонально. Они арестовали человека, похожего на меня (рассказчик имел выдающийся нос), когда он собирал клевер. Тогда моя борода была короче. Они забрали его в Джелалабад и демонстрировали его всем. «Мы поймали этого сукиного сына», - говорили они. В конце концов, кто-то узнал его и сказал, что это не я, и тогда они его отпустили.
Примерно в то же самое время в деревне Мерзахель находился представитель государственной власти, глава уезда Кама. Советские не узнали его, арестовали и заставили заниматься принудительными работами. Ему пришлось носить воду советским солдатам на высоты. Шурави очень мало пеклись о жизнях афганцев. Они расстреляли несколько жителей деревни без разбора. Они также застрелили одного из моих людей, хотя он был безоружен.
Я счастлив, что мы выгнали советских, но более поздние акции моджахедов обесчестили память о победе. Я написал много писем и воззваний протеста против того, что они творят сейчас.
Комментарий: Моджахеды смогли обстреливать гарнизон более двух часов, так как периодически меняли свои огневые позиции, чтобы избежать ответного огня.. Советские не выслали никаких ночных патрулей, чтобы обнаружить огневые точки, а только ответили артиллерийским огнем.. Артиллерийский огонь не принес ничего хорошего. Очевидно, что командир гарнизона не изучил местность, где могли потенциально находиться позиции противника, чтобы воспрепятствовать этому.
Место встречи моджахедов было назначено на одном из трех отходных путей из уезда Кама в горы. В дальнейшем моджахеды оказались неподалеку от возможных блоков, которые советские периодически использовали в ходе проведения блокирования местности и прочесывания.
Моджахеды были пойманы на склоне горы советскими блокирующими силами и не смогли скрыться.
Как правило, моджахеды испытывали острую нехватку портативных коротковолновых передатчиков, которые могли бы позволить им координировать свои действия.
